Неточные совпадения
Они могут иметь известное значение (в чем бы оно ни состояло) в
философии, в спекулятивном богословии, вообще вне
собственной области религии, в этой же последней царит радостное непосредственное ЕСИ.
И тем самым религия становится независимой от этики, эстетики, теоретического познания,
философии и науки, ибо имеет свою
собственную опору, свой
собственный орган восприятия.
Нельзя не признать, что учение Шлейермахера носит явные черты двойственности, которая позволяет его истолковывать и как философа субъективизма в религии (как и мы понимаем его здесь вслед за Гегелем) [Бывает, что «я» находит в субъективности и индивидуальности
собственного миросозерцания свое наивысшее тщеславие — свою религию», — писал о Ф. Шлейермахере Гегель в «Лекциях по истории
философии» (Гегель. Соч. М.; Л., 1935.
Это мнение у Гегеля проистекает из общего его убеждения, что возможна абсолютная система, которая была бы не
философией, а уже самой Софией, и именно за таковую почитал он свою
собственную систему.
Дело
философии делается всерьез, неленостным разумом, и только при условии интеллектуальной честности — искреннего искания и добросовестного сомнения: нельзя же ведь обмануть самого себя и свой
собственный разум.
Можно стоять вне
философии и выше нее, вообще, находясь в религии, можно обходиться вовсе без
философии, но, переходя в ее
собственную область, приходится оставить это пресное опрощенство.
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его
собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей
философией и религиозной
философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Философия знаменует искание Бога человеком, предоставленным его
собственным силам, его имманентной божественности.
В господствующем научном (религиозно-историческом) направлении под флагом науки обычно везется религиозная контрабанда: свою
собственную религию и религиозную
философию при своем некритическом догматизме представители науки bona fide [Добросовестно (лат.).] выдают за выводы «научного» исследования.
Крупнейшею заслугой Канта в теоретической
философии было констатирование антиномий рассудка, благодаря которым он неизбежно запутывается в свои
собственные сети [Имеются в виду антиномии космологических идей в трансцендентальной диалектике Канта, или его трансцендентальная аналитика в «Критике чистого разума».].
Фихте-гегелевский разум — субъективно-идеалистическая (в специфически булгаковском смысле слова)
философия, одержимая «пафосом системы» (см. выше прим. 100) и стремящаяся дедуцировать весь мир «из себя» (из «Разума» вообще, или даже из
собственного «Я»).
То, что в
философии зовется идеями, живущими своей
собственной диалектической жизнью, в мистическом прозрении представляется как некоторые сущности, родовые и вместе индивидуальные, качества, имеющие не только отвлеченную значимость, но и конкретное бытие.
Самого Платона от этого дурного, буддийского аскетизма спасала не только его
собственная эротическая
философия, в основе которой лежал, конечно, глубокий жизненный опыт, но и светлое небо греческой религии, в которой, при всей ее ограниченности, вообще свойственной политеизму, была, однако, глубоко почувствована святость тела.
По моему мнению, нет другого животного, которое так умело бы пользоваться жизнью, как птица; это моя
собственная философия, которая иногда утешает меня, если уж придется круто.
Неточные совпадения
Образ его, если взять его в целом, более интересен и оригинален, чем его
философия в
собственном смысле [Для характеристики личности Вл. Соловьева особенно интересна книга К. Мочульского «Владимир Соловьев».
Рационалистической отвлеченностью страдает не только рационализм в
собственном смысле этого слова, докантовский рационализм Декарта, Спинозы и Лейбница, послекантовский рационализм Гегеля, но нисколько не в меньшей степени и сам Кант, и Юм, и вся критическая
философия.
Христианская
философия не есть «гнозис» в смысле Валентина и не есть «теософия» в смысле Р. Штейнера, хотя в своем
собственном смысле она и гнозис, и теософия.
В мире германском человек, как свободное лицо, осуществляет идею в ее
собственной области, как безусловную свободу, — здесь является свободное государство и свободная наука, то есть чистая
философия.
Рассуждения, несомненно, прекрасные; но то утро, которое я сейчас буду описывать, являлось ярким опровержением Пепкиной
философии. Начать с того, что в
собственном смысле утра уже не было, потому что солнце уже стояло над головой — значит, был летний полдень. Я проснулся от легкого стука в окно и сейчас же заснул. Стук повторился. Я с трудом поднял тяжелую вчерашним похмельем голову и увидал заглядывавшее в стекло женское лицо. Первая мысль была та, что это явилась Любочка.