В России идеи неокантианства активно пропагандировала и развивала группа философов, издателей журнала «Логос» (Б. В. Яковенко, Ф. А. Степун, С. И. Гессен и др.).], Фихте, Гегель, Гартман; Геккель, Фейербах, К. Маркс, Чемберлен — все эти столь далеко расходящиеся между собою струи германства в «имманентизме», однако, имеют общую
религиозную основу.
В Английской революции, как имеющей
религиозную основу, народ еще рассматривается в качестве суверена ex iure divino, во Французской же, как и во всех дальнейших революциях, речь идет о неразгаданной, но для всех явной реальности коллектива, воля которого священна, а потому и есть высший источник правообразования.
Неточные совпадения
Если этические суждения не имеют фактической принудительности науки или логической принудительности математики, то и все те гносеологические, метафизические и
религиозные выводы, которые делает Кант на основании анализа этического переживания («практического разума»), лишены самостоятельной
основы и держатся на этической интуиции.
В
основе религиозного отношения лежит поэтому основной и неустранимый дуализм: в религии, какова бы она ни была в своей конкретной форме, есть всегда два начала, два полюса.
Молитва до сих пор остается недостаточно понята и оценена в ее религиозно — «гносеологическом» значении, как
основа религиозного опыта.
Здесь мы имели в виду лишь отличить и противопоставить учение о чувстве как
основе религии учению о вере, причем главное отличие первого мы видим в субъективности, бесформенности, аморфности
религиозного чувства, его алогичности, переходящей в антилогичность, в его адогматизме и
религиозной слепоте.
Зачинатель новой религии полагает свой личный
религиозный опыт в ее
основу, затем этот последний обрастает созвучным соборным опытом ее последователей, каждый религиозно живой человек приносит камешек за камешком для этого здания, коллективность перерождается в кафоличность, переплавляется в церковность, возникает религия, «вера».
Возвращаясь к нашей исходной проблеме — возможна ли
религиозная философия и как она возможна, — мы должны настойчиво указать, что если действительно в
основе философствования лежит некое «умное ведение», непосредственное, мистически-интуитивное постижение
основ бытия, другими словами, своеобразный философский миф, хотя и не имеющий яркости и красочности
религиозного, то всякая подлинная философия мифична и постольку религиозна, и потому невозможна иррелигиозная, «независимая», «чистая» философия.
Если иметь в виду эту аксиоматическую или мифическую
основу философствования, то философию можно назвать критической или идеологической мифологией, и излагать историю философии надо не как историю саморазвития понятия (по Гегелю), но как историю
религиозного самосознания, поскольку оно отражается в критической идеологии.
Но
религиозное самосознание не может жить, дышать и питаться одной этой пустотой — богообщение, богопереживание, богобытие составляет его жизненную
основу.
Здесь в законные права вступает
религиозная интуиция или вера: о нездешних корнях нашего бытия нам может поведать только откровение, неизбежно выливающееся в форму мифа, который затем уже может получить и философскую обработку, быть положен в
основу философемы.
Он проникает здесь в самую глубину, становится
основой религиозного познания.
Мало того, им же утверждается на высшей и предельной ступени та основная антиномия, которая лежит вообще в
основе религиозного самосознания: неразрывное двуединство трансцендентного и имманентного, премирность Абсолютного и откровение Бога в мире.
Опирается ли она на божественную теургию, как
религиозную свою
основу, или же идет помимо нее, хочет обойтись без нее, вопреки ей совершив некую космическую евхаристию, человеческое богодейство, космоургический акт?
Общественному устройству прямо приписывалась теократическая
основа, и за ним стояла сила
религиозной традиции и социального консерватизма.
Неточные совпадения
— Разрыв дан именно по этой линии, — кричал Пыльников. — Отказываемся мы от культуры духа, построенной на
религиозной, христианской
основе, в пользу культуры, насквозь материалистической, варварской, — отказываемся или нет?
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть
основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Каждая проблема обсуждалась в духовной целостности, в каждой проблеме философской, культурной, социально-исторической видели
религиозное ядро и
основу.
Религиозная вера лежит в
основе и всякой цивилизации, и всего пути истории, и философской мысли.
Так было в народе, так будет в русской революционной интеллигенции XIX в., тоже раскольничьей, тоже уверенной, что злые силы овладели церковью и государством, тоже устремленной к граду Китежу, но при ином сознании, когда «нетовщина» распространилась на самые
основы религиозной жизни.