Неточные совпадения
Коренное различие между философией и религией заключается и том, что первая есть порождение деятельности человеческого разума, своими силами ищущего истину, она имманентна и человечна и
в то же время она воодушевлена стремлением
перерасти свою имманентность и свою человечность, приобщившись к бытию сверхприродному, сверхчеловечному, трансцендентному, божественному; философия жаждет истины, которая есть главный и единственный стимул философствования.
Человеческое сознание
в объективном мышлении не только
перерастает себя, но вполне себя трансцендирует, становится не человеческим, а абсолютным.
Она изнемогает от страстного желания соединиться с Ним, себя
перерасти, «родить себя
в красоте».
Стремится все
в божественной отваге
Себя
перерасти…
Хозяйство хочет
перерасти себя, не только вытягиваясь
в сторону искусства, но и напрягаясь
в своей собственной стихии,
в динамике своей.
Имеет ли хозяйство не только историю, но и эсхатологию, не может ли оно себя
перерасти, перейдя
в сверххозяйство, так что окончится хозяйственный зон истории («Vorgeschichte» [Предыстория (нем.).
Оно должно лелеять ее
в сердце, сознавая
в то же время всю ее неразрешимость средствами искусства, хотеть непосильного и невозможного, стремясь «
в божественной отваге себя
перерасти».
Как все
в мире, и власть стремится «себя
перерасти»: она тоскует по теократии.
Неточные совпадения
Здесь Самгину было все знакомо, кроме защиты террора бывшим проповедником непротивления злу насилием. Да, пожалуй, здесь говорят люди здравого смысла, но Самгин чувствовал, что он
в чем-то
перерос их, они кружатся
в словах, никуда не двигаясь и
в стороне от жизни, которая становится все тревожней.
«Это дитя, Ольга! — думал он
в изумлении. — Она
перерастает меня!»
В творчестве природа
перерастает себя, творчество есть вершина Божьего творения, через творчество творение поднимается на высочайшие вершины.
«Да, все это — дребедень порядочная!» — думал он с грустью про себя и вовсе не подозревая, что не произведение его было очень слабо, а что
в нем-то самом совершился художественный рост и он
перерос прежнего самого себя; но, как бы то ни было, литература была окончательно отложена
в сторону, и Вихров был от души даже рад, когда к нему пришла бумага от губернатора,
в которой тот писал:
Александров потрясен. Он еще не
перерос того юношеского козлиного возраста, когда умный совет и благожелательное замечание так легко принимается за оскорбление и вызывает бурный протест. Но кроткая и милая нотация из уст, так прекрасно вырезанных
в форме натянутого лука, заливает все его существо теплом, благодарностью и преданной любовью. Он встает со скамейки, снимает барашковую шапку и
в низком поклоне опускает ее до ледяной поверхности.