Неточные совпадения
Поэтому Бог-Творец не может быть «божеством вообще», которое доступно философии и «естественной религии», но имеет конкретные черты — имя и
лик.
Лишь на этой поверхности божества, где есть
Бог, существует и троица, представляющая как бы
лик его в твари.
Своим
ликом, обращенным к
Богу, она есть Его Образ, идея, Имя.
В Адаме перстном начертан
лик Адама Небесного и преднамечено их конечное соединение [Церковь поет: «Солгася древле Адам и
Бог возжелев быти не бысть; человек бывает
Бог, да
Бога Адама соделает» — обманулся древле Адам и, возжелав быть
Богом, не стал Им; человеком становится
Бог, чтобы сделать
Богом Адама (Из стихирь на хвалите праздника Благовещения).].
Ближайшее участие ангелов в событиях нашего спасения и в молитвенном предстоянии
Богу при совершении таинств многообразно выражается в нашей литургике [Возьмем только обычную литургию: «херувимская», «победную песнь поюще»; на литургии преждеосвященных даров — «ныне силы небесные с нами невидимо служат»; на литургии Великой субботы: «да молчит всякая плоть человеча… предходят же Сему
лики ангельстии, со всяким началом и властию, многоочитии херувими и шестокрылатии серафими».
Языческое благочестие, хотя и узнает
Бога в мире, но не в силах постигнуть в полноте те образы и
лики, через которые Он зрится.
Шеллинг, которому принадлежит заслуга отчетливой постановки этого вопроса, усматривает в язычестве откровение Второй Ипостаси и в языческих
богах видит
лики Христа до Его пришествия в мир.
В самой природе — хотя не
Бога, а человека и вообще твари — заложена возможность не только блаженства, но и муки, причем индивидуальная неповторяемость человеческой личности простирается и на это: всякий
лик бытия имеет не только свою светлую сторону, но и свою особую изнанку или тень.
Неточные совпадения
Тогда-то свыше вдохновенный // Раздался звучный глас Петра: // «За дело, с
богом!» Из шатра, // Толпой любимцев окруженный, // Выходит Петр. Его глаза // Сияют.
Лик его ужасен. // Движенья быстры. Он прекрасен, // Он весь, как божия гроза. // Идет. Ему коня подводят. // Ретив и смирен верный конь. // Почуя роковой огонь, // Дрожит. Глазами косо водит // И мчится в прахе боевом, // Гордясь могущим седоком.
Не заметив брата, Ольга тихо стала перед образом, бледна и прекрасна; она была одета в черную бархатную шубейку, как в тот роковой вечер, когда Вадим ей открыл свою тайну; большие глаза ее были устремлены на
лик спасителя, это была ее единственная молитва, и если б
бог был человек, то подобные глаза никогда не молились бы напрасно.
И начал он мне угрожать гневом божиим и местью его, — начал говорить тихим голосом; говорит и весь вздрагивает, ряса словно ручьями течёт с него и дымом зелёным вьется. Встаёт господь предо мною грозен и суров,
ликом — тёмен, сердцем — гневен, милосердием скуп и жестокостью подобен иегове,
богу древлему.
Жаловаться на людей — не мог, не допускал себя до этого, то ли от гордости, то ли потому, что хоть и был я глуп человек, а фарисеем — не был. Встану на колени перед знамением Абалацкой богородицы, гляжу на
лик её и на ручки, к небесам подъятые, — огонёк в лампаде моей мелькает, тихая тень гладит икону, а на сердце мне эта тень холодом ложится, и встаёт между мною и
богом нечто невидимое, неощутимое, угнетая меня. Потерял я радость молитвы, опечалился и даже с Ольгой неладен стал.
Ловлю я его слова внимательно, ничего не пропуская: кажется мне, что все они большой мысли дети. Говорю, как на исповеди; только иногда,
бога коснувшись, запнусь: страшновато мне да и жалко чего-то. Потускнел за это время
лик божий в душе моей, хочу я очистить его от копоти дней, но вижу, что стираю до пустого места, и сердце жутко вздрагивает.