Неточные совпадения
Рассуждая же в восходящем направлении (ανιόντες), скажем, что она не есть душа, или ум, не
имеет ни фантазии, ни представления, ни слова, ни разумения; не высказывается и не мыслится; не есть число, или строй, или величина, или малость, или равенство, или неравенство, или сходство, или несходство; она не стоит и не движется, не покоится и не
имеет силы, не есть сила или свет; не живет и не есть жизнь; не сущность, не вечность и не время; не может быть доступна мышлению; не ведение, не истина; не царство и не мудрость; не единое, не единство (ένότης), не божество, не благость, не дух, как мы понимаем; не отцовство, не сыновство, вообще ничто из ведомого нам или другим сущего, не есть что-либо из не сущего или сущего, и сущее не знает ее как такового (ουδέ τα οντά γινώσκει αυτόν ή αΰθή εστίν), и она не знает сущего как такового; и она не
имеет слова (ουδέ λόγος αυτής εστίν), ни имени, ни знания; ни тьма, ни свет; ни заблуждение, ни истина; вообще не есть ни утверждение (θέσις), ни отрицание (αφαίρεσις); делая относительно нее положительные и отрицательные высказывания (των μετ αύτη'ν θέσεις καί οίραιρε'σεις ποιούντες), мы не полагаем и не отрицаем ее самой; ибо совершенная единая причина выше всякого положения, и
начало, превосходящее совершенно отрешенное от всего (абсолютное) и для всего недоступное, остается превыше всякого отрицания» (καί υπέρ πασαν αφαίρεσιν ή υπεροχή των πάντων απλώς οίπολελυμένου και έιε' κείνα των όλων) (de mystica theologia, cap.
«То, что подлинно есть благо по сущности своей, не есть ни
начало, ни цель, ни причина бытия, и не
имеет отношения к тому, что является источником движения к причине бытия» [Migne, 90, col. 1177 (Diversa capita ad theologian! et oeconomiam spectantia deque virtute ac vitio, β).
Он не
имеет ни основания, ни
начала, ни места и не обладает ничем, кроме себя.
Духовный мир внутри
имеет вечное
начало, а внешний временное; каждое
имеет свое рождение в себе; но вечноговорящее слово господствует над всем» (V, 11, § 10).
«Внешнее, в четырех вырождениях (Ausgeburten) из элементов, как сущность четырех элементов, начально, конечно и разрушимо; потому все, что там живет, должно разрушиться, ибо
начало внешнего мира преходяще, ибо оно
имеет цель, чтобы обратиться в эфир, а четыре элемента снова в один; тогда открывается Бог, и сила Божия снова зазеленеет, как парадиз в вечном элементе.
«После этой жизни нет возрождения: ибо четыре элемента с внешним
началом удалены, а в них стояла с своим деланием и творением родительница; после этого времени она не
имеет ожидать ничего иного, кроме как того, что, когда по окончании этого мира
начало это пойдет в эфир, сущность, как было от века, станет снова свободной, она снова получит тело из собственной матери ее качества, ибо тогда пред ней явятся в ее матери все ее дела.
«Для первых и блаженных (
начал) не существует стремления к будущему, потому что они уже суть целое и
имеют все, что может быть нужно для жизни; посему они ничего не ищут, а поэтому и будущее есть для них ничто: не в чем состоять будущему.
Эта мысль утверждается и в откровениях книги «Притчей Соломоновых», где Премудрость Божия говорит о себе: «Господь
имел меня
началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони…
С одной стороны, оно есть ничто, небытие, но, с другой — оно же есть основа этого становящегося мира,
начало множественности или метафизическое (а затем и трансцендентальное) место этого мира, и в этом именно смысле Платон и определяет материю как «род пространства (το της χώρας), не принимающий разрушения, дающий место всему, что
имеет рождение» (52 а) [Ср. там же. С. 493.].
Поэтому здесь места нет и отрицательной индивидуальности, зато
имеют силу все principia individuationis в положительном смысле, как самобытные
начала бытия, лучи в спектре софийной плеромы.
Эта «земля» есть поэтому как бы космическая София, ее лик в мироздании, женское его
начало, которое
имеет силу, по творческому слову «да будет», производить из себя твари, рождать от него [Каббала на своем реалистическом языке так изображет это сотворение земли и всего, что из нее произошло: Et Celui qui est en haut est le Pere de tout, c'est lui qui tout cree; c'est lui qui a fecondee la terre, qui est devenue grosse et a donne naissance ä des «produits».
Но если они
имели такое же
начало, какой предстоит им конец, то, без сомнения, от
начала они находились в состоянии невидимом и вечном.
Мир, сотворенный из ничего в
Начале, т. е. потенциальная и актуализирующаяся софийность, в первозданной своей «доброте» не
имеет ничего аншмсофийного, не содержит никакого зла.
По определению св. Максима Исповедника, «зло и не было и не будет самостоятельно существующим по собственной природе, ибо оно и не
имеет в сущем ровно никакой сущности, или природы, или самостоятельного лика, или силы, или деятельности, и не есть ни качество, ни количество, ни отношение, ни место, ни время, ни положение, ни действие, ни движение, ни обладание, ни страдание, так чтобы естественно созерцалось в чем-либо из сущего, и вовсе не существует во всем этом по естественному усвоению; оно не есть ни
начало, ни средина, ни конец».
Схождение матери и превращение мужского
начала в женское и обратно абсолютно неустранимо в подобных случаях, ибо душа человека, умершего без детей, не может уже войти в тело мужчины, если она не
имеет души-сестры, бывшей раньше супругой.
Женщина
имеет мужское
начало, но по-своему, так же как и мужчина женское.
Напротив, напряженность одного мужского
начала в жизни духа приводит к мятежу против Бога, имеющему первообраз в восстании Денницы, который отрекся от женственной стихии духа, захотел все
иметь от себя, по-мужски, и сделался — дьяволом.
Главное отличие человека от ангелов определяется тем, что ангелы не
имеют тела, подобного человеческому, которое содержит в себе
начало плоти всего мира.
Поэтому она не есть «дурная бесконечность», естественно присущая формальному времени, но
имеет грани, а, в частности, необходимо предполагает и
начало, и конец, которых совершенно не знает абстрактное время.
Напротив, конкретное время, которым и является история,
имеет и
начало, и конец; иначе говоря, оно представляет собой зон, некую завершенность, последовательно раскрывающуюся во времени.
Иначе сказать, человеческая история, как рождение и вместе творческое саморождение человечества, как некий завершенный зон, протекала бы и в раю, и в жизни прародителей до грехопадения мы
имеем уже это райское
начало истории.
Власть двойственна по природе, она знает активное и пассивное
начало, слагается из властвования и подчинения, причем и то и другое в основе своей
имеет иррациональный и мистический характер.
И хотя историческое время, как конкретное, должно
иметь не только
начало, но и конец, однако, если держаться исторической поверхности, оно как будто не
имеет своего естественного конца и, не достигая свершения, обречено на дурную бесконечность.