Неточные совпадения
Учение Канта о «разумной вере» страдает половинчатостью, это полувера-полуразум: хотя ею переступается область познаваемого разумом, но в то же время разум не хочет отказаться от своего господства и контроля и в этой чуждой ему области [Для противоречивости и двойственности
идей Канта в вопросе о вере характерна глава «Критики практического разума» под заглавием: «Каким образом возможно мыслить расширение чистого разума в практическом
отношении, не расширяя при этом его познания как разума спекулятивного?» Здесь «теоретическое познание чистого разума еще не получает прироста.
И Бог у Аристотеля есть только философская
идея, постулат Божества, «доказательство бытия Божия», вне всякого личного к Нему
отношения.
Это есть не только
отношение духа к абсолютному духу, но сам абсолютный дух относит себя к тому, что мы положили на другой стороне как различие; и выше религии есть, стало быть,
идея духа, который относится к самому себе, есть самосознание абсолютного духа…
Но особенно характерно в этом
отношении известное место 6‑й книги «Государства» о благе: «так это, доставляющее истинность познаваемому и дающее силу познающему, называй
идеей блага, причиной знания и истины, поскольку она познается умом.
В учении Оригена
идеям отрицательного богословия принадлежит свое определенное место, причем нельзя не видеть близости его в этом
отношении к Плотину. В книге первой сочинения «О началах», содержащей общее учение о Боге, резко утверждается Его трансцендентность и непостижимость. «Опровергши, по возможности, всякую мысль о телесности Бога, мы утверждаем, сообразно с истиной, что Бог непостижим (mcompehensibilis) и неоценим (inaestimabilis).
Во всяком случае,
идеи и настроения Эккегарта и других мистиков были ему, очевидно, близки, в частности, это обнаруживается и в интересующем нас
отношении.
Из общего учения Канта об антиномиях сюда имеет
отношение «третье противоречие трансцендентальных
идей» во второй, космологической, антиномии. Речь идет тут о конечной причине мира, относительно которой одновременно имеют силу следующие тезис и антитезис (Kritik der reinen Vernunft, Reclam's Ausg., 368–369 ел...
В
идее творения раскрывается характер
отношений между Абсолютным и относительным, природа относительного в Абсолютном.
Греческому умозрению, которое в этом
отношении идет параллельно с откровениями греческого искусства, как самая бесспорная истина о мире, открылось, что в основе явлений лежит мир запредельных
идей — сущностей.
Нельзя, пожалуй, отрицать, что сам Платон не достиг окончательной ясности в изложении вопроса об
отношении идей к понятиям, однако он не дал и повода для вульгаризации его учения Аристотелем.
А потому и активное
отношение мира
идей к тварному миру, его трансцендентно-имманентность, может установляться только трансцендентным даже и по
отношению к миру
идей актом всемогущества Божия, — сотворения мира.
София по
отношению к множественности мира есть организм
идей, в котором содержатся идейные семена всех вещей.
Отношение идей к вещам, Софии к миру, есть
отношение сверхвременного (и в этом смысле вечного) к временному.
Мир
идей, идеальное все, актуально содержащееся в Софии, для мира тварного существует не только как основа или причинность (в вышеуказанном смысле), но и как норма, предельное задание, закон жизни, аристотелевская энтелехия в
отношении к потенциальному состоянию бытия.
Основная
идея оккультной философии — одушевленность всей природы и отсутствие в ней чего бы то ни было бездушного, внешнего или чуждого по
отношению к душе мира, совершенно правильна.
Но в каком же
отношении стоят эти понятия к бытию вещей, ideae к res» [
Идеи ‹к› вещам (лат.).]?
Реальное
отношение между
идеями и первообразами, между родами, видами и индивидами выражается в том, что в
идее и общее, и индивидуальное существует как единое, соединяется и родовая личность индивида, и коллективная индивидуальность рода.
Точная трансцендентально-логическая формулировка
отношения идей к понятиям, одновременно объединяющая реалистическое и номиналистическое понимание, представляет исключительные трудности для философии, как это достаточно обнаружилось уже в средневековом споре реалистов и идеалистов, а равно и в новейшей философии, в частности в современном неокантианстве.
В мифологической форме Платон здесь определяет природу
отношений между
идеей и ее эмпирическим «становлением» как эротическое стремление, как алчбу и жажду пустоты к полноте, как зачинательную ее силу.
И когда русский народ лелеет апокалипсический идеал «Белого Царя» [Подробнее об
отношении Булгакова к
идее «Белого Царя» см. в его «Автобиографических заметках» (Париж, 1991), очерк «Пять лет.
Получается чудовищный подмен, имевший роковые последствия для всего христианского мира [Любопытно, что наибольшую аналогию католичеству в этом
отношении представляет ислам с его
идеей теократического халифата, в котором глава государства является вместе с тем и наместником пророка и потому соединяет в себе полноту светской и духовной власти.
Неточные совпадения
«Нет. Конечно — нет. Но казалось, что она — человек другого мира, обладает чем-то крепким, непоколебимым. А она тоже глубоко заражена критицизмом. Гипертрофия критического
отношения к жизни, как у всех. У всех книжников, лишенных чувства веры, не охраняющих ничего, кроме права на свободу слова, мысли. Нет, нужны
идеи, которые ограничивали бы эту свободу… эту анархию мышления».
— У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического
отношения к действительности. Трансплантация политических
идей Запада на русскую почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей национального духа и быта.
— Да во многих
отношениях… Конечно, вам предстоит много черновой, непроизводительной работы, но эта темная сторона с лихвой выкупается основной
идеей. Начать с того, что вы определяете свои
отношения к заводам без всяких иллюзий, а затем, если осуществится даже половина ваших намерений, Шатровские заводы послужат поучительным примером для всех других.
В сложном
отношении к «германской
идее» стоит Ницше, который по духу своему и по крови не был чистым германцем.
Он презирает всякие «
идеи», всякий логос, всякую активность и сопротивляемость духа в
отношении к душевному и жизненному процессу.