Акт творения, изводящий мир в бытие, полагающий его внебожественным, в то же время отнюдь не выводит его из божественного лона. Абсолютное полагает в себе относительное бытие или тварь, ничего не теряя в своей абсолютности, но, однако, оставляя относительное в его относительности. Философское описание интуиции тварности приводит к новой, дальнейшей антиномии: внебожественное в Божестве, относительное в Абсолютном.
Баадер противопоставляет творение и эманацию (2, 89, ib.) и видит пантеизм в объединении Бога с творением, считая ложным, противоречащим всякой религии утверждением, что «Бог дает себе содержание лишь чрез творение, и что всеопределяющее определяет, наполняет, осуществляет себя лишь чрез
акт творения, становясь действительным Богом из того, что не есть Бог» (I, 396, ib. 119).
Неточные совпадения
Таинственный элемент в таинстве и заключается в этом жизненном общении с тем миром, который остается для нас закрытым, причем здешний мир ощущается тогда как вместилище того, другого мира; короче, таинство есть переживание трансцендентного в имманентном, сообщение «благодати»
творению в определенных таинственных
актах.
Бог сотворил мир, точнее, творит его в предвечном, вневременном
акте, мир есть
творение Божие.
Мысль о
творении мира непостижимым и свободным
актом Бога встречает в Беме сознательного философского и религиозного противника.
Вообще вопрос собственно о
творении духов — ангелов и человека — остается наименее разъясненным в системе Беме, и это делает ее двусмысленной и даже многосмысленной, ибо, с одной стороны, разъясняя Fiat в смысле божественного детерминизма, он отвергает индетерминистический
акт нового
творения, но в то же время порой он говорит об этом совершенно иначе [«Воля к этому изображению (ангелов) изошла из Отца, из свойства Отца возникла в слове или сердце Божием от века, как вожделеющая воля к твари и к откровению Божества.
Творение есть
акт не только всемогущества и премудрости Божией, но и жертвоприносящей любви, он совершается ради наслаждения бытием «другого», становящегося, во имя тварного «добро зело», безграничной любви к
творению.
Творение есть поэтому и
акт безмерного смирения Абсолютного, которое совлекается актуальности своей: любовь-смирение, эта предельная и универсальная добродетель христианства, есть и онтологическая основа
творения. Давая в себе место миру с его относительностью, Абсолютное в любви своей смиряется пред тварью, — воистину неисследимы глубины божественной любви-смирения!
Творением Бог полагает бытие, но в небытии, иначе говоря, тем же самым
актом, которым полагает бытие, Он сополагает и небытие, как его границу, среду или тень.
Но как Творец Он открывается твари, давая в Себе место относительному; неизреченным
актом любви-смирения Он полагает его рядом с Собой и вне себя, ограничивая Себя Своим же
творением.
Это есть один и тот же
акт, ибо тем самым, что создается Земля, ей уже противостоит, являясь умопостигаемой основой
творения, его «архетипом» [Прообраз, идея — термин позднеантичной философии, введенный в обращение Филоном Александрийским; позднее использован К. Юнгом в психоаналитической психологии.], Небо.
Все это сотворено творческим словом Божиим, но уже не из ничего, а из земли, как постепенное раскрытие ее софийного содержания, ее идейной насыщенности [Св. Григорий Нисский развивает мысль о том, что в
творении мира нужно различать два
акта, — общее и частное
творение, — «в начале» и в течение шести дней, причем общее
творение соответствует созданию в уконемеона-матери бытия, а второе — выявление всего, находившегося в состоянии меональной аморфности.
И справедливо напрашивается вопрос: если непорочность Богоматери обусловлена
актом благодати, изъявшим из власти естества самое ее зачатие и означающим как бы новое
творение, то ведь всемогущество Божие могло совершить это в любой момент истории человеческого рода и над любою из дщерей Евиных.
Ева не создается новым творческим
актом, как Адам; ее изведением не нарушается субботний покой, которым почил Бог после
творения мира и человека; в нее не было особо вдохнуто Богом дыхание жизни, ранее сообщенное Адаму.
Но им лишь начинается, а не завершается творческий
акт; самое же
творение износится темным женственным лоном, «землею» души.
Если бы он представлял собою лишь «игру» божественного творчества,
творение было бы только
актом всемогущества Божия, которое вольно манием своим созидать и разрушать миры.
Боговоплощение явилось
актом нового и окончательного
творения мира, повредившегося в своем естестве.
Если софийное творчество стремится к некоему узрению, к художественному достижению, а потому выражается в
творении, то молитвенное творчество, «духовное художество», «умное делание», осуществляется сполна в самом
акте, — молитве и богообщении.
Неточные совпадения
Если Христос совершил
акт искупления мира, освободил от власти греха, создал таинственный мост между
творением и Творцом, то Св.
Он вызывает предвечным
актом из недр своих
творение.
Объективирование, изречение, воплощение в
актах не есть рационализация, не есть умерщвление; это — продолжение
творения мира, творчество совместное с Богом.
Борьба против рабства у объективированного мира, против охлаждения творческого огня в продуктах творчества заключается совсем не в том, что творец перестает выражать себя и реализовать себя в своих
творениях, это было бы нелепое требование, — борьба эта заключается в максимальном прорыве замкнутого круга объективации через творческий
акт, в максимальной экзистенциальности
творений творца, во вторжении максимальной субъектности в объектность мира.
Творение мира Богом-Творцом есть уже вторичный
акт.