Белые змеи бумаги полезли в пасти машин, стали свиваться, раскраиваться, сшиваться. Вылезли
белые брюки с фиолетовыми лампасами. «Предъявитель сего есть действительно предъявитель, а не какая-нибудь шантрапа».
— Константин Владимирыч носит
белые брюки, и притом так носит, как будто они у него пестрые, а он, Порфирий Петрович, вечно осужден на черный цвет.
Миропа Дмитриевна решительно не могла отвести от него глаз; он никогда еще не производил на нее такого сильного впечатления своей наружностью: густые эполеты майора живописно спускались на сукно рукавов; толстая золотая цепочка от часов извивалась около борта сюртука; по правилам летней формы, он был в
белых брюках; султан на его новой трехугольной шляпе красиво развевался от дуновения легкого ветерка; кресты и медали как-то более обыкновенного блистали и мелькали.
Ну, Зоечка, половина твоего богатства сделана моими мозолистыми руками, и визу ты мне выправишь. Ах, Ницца, Ницца, когда же я тебя увижу? Лазурное море, и я на берегу его в
белых брюках! Не глуп! Я-гениален!
Неточные совпадения
(Жилеты же
белого пике и летние
брюки отошли к
белью в комод.)
Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие
брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника;
белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина.
Одет он был в широком щегольском легком пальто, в светлых летних
брюках, и вообще все было на нем широко, щегольское и с иголочки;
белье безукоризненное, цепь к часам массивная.
На нем был хорошенький летний пиджак светло-коричневого оттенка, светлые легкие
брюки, таковая же жилетка, только что купленное тонкое
белье, батистовый самый легкий галстучек с розовыми полосками, и что всего лучше: все это было даже к лицу Петру Петровичу.
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский, с разносной книгой под мышкой, старуха в клетчатой юбке и с палкой в руках, бородатый монах с кружкой на груди, трое оборванных мальчишек и педагог в
белом кителе — молча смотрели на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых
брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.