Неточные совпадения
Так он себя еще не чувствовал в Москве. Осенью все его раздражало и бесило. Теперь все покоило взгляд, и
тишина зимы убаюкивала нервы. Сколько живописных пунктов было по его пути, когда он спускался от Покровки к городу, а потом Кремлем и вдоль Москвы-реки! Ничто ему не мешало ценить своеобразную красивость панорамы. Нечто подобное переживал он только в Италии, в таких старых городах, как Флоренция."
Ужасная"Москва заново привлекала его, и он не пугался такого чувства.
День обыкновенно в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист в саду на дереве не шевелился, тишина была мертвая, даже кузнечик в это время переставал кричать; ни души в саду; но, признаюсь, если бы ночь самая бешеная и бурная, со всем адом стихий, настигла меня одного среди непроходимого леса, я бы не так испугался ее, как этой
ужасной тишины среди безоблачного дня.
Неточные совпадения
Но думалось с великим усилием, мысли мешали слушать эту напряженную
тишину, в которой хитро сгущен и спрятан весь рев и вой
ужасного дня, все его слова, крики, стоны, —
тишину, в которой скрыта злая готовность повторить все ужасы, чтоб напугать человека до безумия.
Наступил промежуток чудовищной темноты и
тишины — без мыслей, без воли, без всяких внешних впечатлений, почти без сознания, кроме одного страшного убеждения, что сейчас, вот сию минуту, произойдет что-то нелепое, непоправимое,
ужасное.
Но слушай: в родине моей // Между пустынных рыбарей // Наука дивная таится. // Под кровом вечной
тишины, // Среди лесов, в глуши далекой // Живут седые колдуны; // К предметам мудрости высокой // Все мысли их устремлены; // Всё слышит голос их
ужасный, // Что было и что будет вновь, // И грозной воле их подвластны // И гроб и самая любовь.
Что делаешь, Руслан несчастный, // Один в пустынной
тишине? // Людмилу, свадьбы день
ужасный, // Всё, мнится, видел ты во сне. // На брови медный шлем надвинув, // Из мощных рук узду покинув, // Ты шагом едешь меж полей, // И медленно в душе твоей // Надежда гибнет, гаснет вера.
Несколько минут продолжалось глубокое молчание, похожее на ту мертвую
тишину, которая предшествует
ужасному громовому удару.