Авив еще на втором курсе, бывало, в аудиториях
развивал идею, что главная порча нашей интеллигенции — дипломы и права по службе, что не нужно их вовсе. Тогда будет свободная наука, как свободна должна быть церковь, отделенная от государственной власти.
Не скажу, чтоб г. Достоевский особенно искусно
развил идею этого сумасшествия; но надо признаться, что тема его — раздвоение слабого, бесхарактерного и необразованного человека между робкою прямотою действий и платоническим стремлением к интриге, раздвоение, под тяжестью которого сокрушается наконец рассудок бедняка, — тема эта, для хорошего выполнения, требует таланта очень сильного.
У Некрасова он держал себя очень тактично, с соблюдением собственного достоинства, в общий разговор вставлял, кстати, какой-нибудь анекдотический случай из своего прошедшего, но никогда не
развивал идеи, и человек, не знающий, кто он, с трудом бы принял его за радикала-народника, за публициста, которого цензура считала очень опасным, и тогдашнего руководителя такого писателя, как Михайловский.
Чернышевский, который
развивал идеи народнического социализма, родственные Герцену, с презрением будет говорить о Герцене, что он барин 40-х годов, который все еще продолжает думать, что он спорит в салонах с Хомяковым.
Неточные совпадения
— Но, по вере вашей, Кутузов, вы не можете претендовать на роль вождя. Маркс не разрешает это, вождей — нет, историю делают массы. Лев Толстой
развил эту ошибочную
идею понятнее и проще Маркса, прочитайте-ка «Войну и мир».
Нет, она так сознательно покоряется ему. Правда, глаза ее горят, когда он
развивает какую-нибудь
идею или обнажает душу перед ней; она обливает его лучами взгляда, но всегда видно, за что; иногда сама же она говорит и причину. А в любви заслуга приобретается так слепо, безотчетно, и в этой-то слепоте и безотчетности и лежит счастье. Оскорбляется она, сейчас же видно, за что оскорблена.
«Прошу покорно! — с изумлением говорил про себя Райский, провожая ее глазами, — а я собирался
развивать ее, тревожить ее ум и сердце новыми
идеями о независимости, о любви, о другой, неведомой ей жизни… А она уж эмансипирована! Да кто же это!..»
Я это испытал на себе: лишь только я начал
развивать эту
идею о новой заповеди — и сначала, разумеется, шутя, я вдруг начал понимать всю степень моей, таившейся во мне, любви к твоей матери.
Национализм может лишь утверждать и
развивать то природно-историческое народное бытие, в глубине которого может загореться мессианская
идея, как молния, сходящая с духовного неба.