Сам по себе он не бабник. Влюбчивости в нем не было с той поры, когда кровь начинала играть
в жилах. Не знал он страсти, не страшился ее, как чего-то греховного; но и не позволял своему воображению вертеться около любовных сюжетов. Кое-какие"шалушки"бывали; но связи до сих пор не было. Когда придет его время, он подыщет себе подругу жизни"посестру" — добрую, неглупую и грамотную девушку, хотя бы и из бедного дома.
Неточные совпадения
Остался домик,
в два этажа, полудеревянный, полукаменный. Верхнее жилье отдается внаймы. С этого мать его и
живет.
Барыши его уже не тешат."Пунцовый товар"для него"рукомесло", а не жизнь.
Живет он только
в театре, влюблен
в кулисы,
в игру, мечтает со временем создать такой"храм муз", какого не бывало еще ни у нас, ни на Западе.
И вот теперь — когда осмотрелся и вошел
в прежнюю колею — потянуло его
в театр.
В Москве без этого нельзя
жить.
Сначала они мечтали поселиться
в одном доме, там, на Патриарших прудах, куда он въехал. Там он
жил и раньше. Но номера оказались слишком запущенными. Он сам не выжил больше одного месяца.
Он
жил в нижнем этаже, по-старинному, а верх так и оставил парадным, для особых случаев.
Элиодор, когда начал
жить один
в этом доме, нижний этаж приказал закрыть, временно, отделав только несколько комнат для себя, своей библиотеки и коллекций, пока не будет готова отделка огромного"hall", где он поместит и громадный шкаф, и витрины, и разные objets d'art.
Третий день
живет она
в Москве, начались хлопоты, и вряд ли она попадет на курсы.
А если она будет принята — надо сейчас же подчиниться правилам или
жить у родственников, или
в общежитии.
Родственников она отыскивала. Оказалась какая то глухая старуха с племянницей, хворой девицей. С ними была бы нестерпимая тоска
жить в одной квартире, да и комнаты у них свободной нет.
В общежитии не сразу найдешь вакансию; а если бы и нашлась — тоже не особенная сладость.
Еще менее —
жить в одних номерах, как она мечтала у себя еще не так давно, и Ваня повторял тогда, что это можно будет устроить.
Если она поступит
в общежитие — это будет очень стеснительно. И к нему ходить — тоже не особенно ловко. Он
живет в студенческой меблировке.
— Ах, полно! Где же — скажи ты мне, пожалуйста, — может женщина так
жить, чтобы дух захватывало? Выше не может быть наслаждения: увлекать публику. И самой забывать все, превращаться
в то лицо, которое создаешь!
— Обыкновенно ведь
в таких богатых домах
живут всякие старушки
в задних комнатках.
— Но они не разошлись! Они могли обвенчаться и
жить в одном городе,
в Москве или Петербурге… я не знаю там… Он пел на сцене, она практиковала.
В чем они мешали друг другу? Скажи!
— Так… от нечего делать! Или из общего свободомыслия; но потребности настоящей, как
в том же простом народе, — нет! А без Бога, братец мой,
жить нельзя. Я тебе не говорю — без какого. Но без того, что обозначается словом religio, вселенской, общемировой связи —
жить людям, причисляющим себя к избранному меньшинству, — нельзя!
— Как? А позвольте вашу милость спросить: примерно, на твоем бы месте был я, Авив Щелоков, который значится по федосеевскому согласию? И я пожелал бы"поять"себе
в супружницы девицу государственного исповедания. Как тогда быть? Ежели она потребует от меня венца — я должен ей
в этом отказать; а если она сама только формально принадлежит к лону своей церкви — она будет
жить со мною.
— Надо ладиться, Ваня! Всякому свое. Ты будешь профессор, чиновник или там адвокат… Я не стану требовать, чтобы ты из-за меня портил свою дорогу. Разумеется, хорошо будет
жить всегда вместе, круглый год. Но случиться может, что и нельзя будет. Придется на сезон… зимний или летний…
в разделку. Как же иначе быть?
— Сдавайте экзамен, и будем вместе работать. Я вас зову не на легкую наживу. Придется
жить по — студенчески… на первых порах. Может, и перебиваться придется, Заплатин. Но поймите… Нарождается новый люд, способный сознавать свои права, свое значение.
В его мозги многое уже вошло, что еще двадцать-тридцать лет назад оставалось для него книгой за семью печатями. Это — трудовая масса двадцатого века. Верьте мне! И ему нужны защитники… — из таких, как мы с вами.
— Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь для своего времени, ты пятишься, как рак. Оставим римлян и греков — они сделали свое. Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг на спящие улицы, сады и дома). Будем превращать эти обширные кладбища
в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя!
Если не нам, то американцам, если не американцам, то следующим за ними — кому бы ни было, но скоро суждено опять влить
в жилы Японии те здоровые соки, которые она самоубийственно выпустила вместе с собственною кровью из своего тела, и одряхлела в бессилии и мраке жалкого детства.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж,
в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Анна Андреевна. Мы теперь
в Петербурге намерены
жить. А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь, большая неприятность… Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете
в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство,
живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй. Так и скажите:
живет Петр Иванович Бобчпиский.
Анна Андреевна. Я
живу в деревне…
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.