Вон сидит Нетова. И рядом хмурое лицо ее мужа. Он
не подойдет к ним. Он от них за тысячи верст. Здесь чувствует он, как ему с ними тошно… Иван Алексеевич подзадоривает его своей усмешкой, умными глазами, своим брюшком; в нем есть что-то тонкое, культурное, доброе, чуждое всяких гешефтов.
Неточные совпадения
Правда, деньги на руках у артельщиков; но артельщики сидят за решетками, их
не видно, да и они по благообразию
подходят к дубовым рамам с блистающими стеклами.
Не на ветер летят тут деньги, а идут на како — нибудь новое дело. И жизнь
подходила к рамке. Для такого рынка такие нужны и ряды, и церкви, и краски на штукатурке, и трактиры, и вывески. Орда и Византия и скопидомная московская Русь глядели тут из каждой старой трещины.
Калакуцкий все это одобрил. Они
подходили друг
к другу. Строитель был человек малограмотный, нигде
не учился, вышел в офицеры из юнкеров, но родился в барской семье. Его прикрывал плохой французский язык и лоск, вывозили сметка и смелость. Но ему нужен был на время пособник в таком роде, как Палтусов, гораздо образованнее, новее, тоньше его самого.
Палтусов ввел Марью Орестовну из коридора-галереи через вторую гостиную. Больше гостей
не было. Они
подошли к закуске. В отдалении стояли два лакея во фраках, а у столика с тарелками-дворецкий.
Глаза Евлампия Григорьевича загорелись в полутьме спальни. Он все еще был во фраке. Корпусом он наклонился вперед и на цыпочках
подходил к кровати. В спальне жены он
не был больше месяца. Лицо его смутило Марью Орестовну. Оно казалось ей слишком возбужденным.
Тася опустила голову. Бумажки упали на кровать. Она этого
не заметила, потом очнулась, увидала, что у ней нет ничего в руке, испугалась. Долго ли потерять? Она вскочила,
подошла к письменному столу и заперла деньги в ящик, где у ней лежало несколько тетрадок, переписанных ее рукой, — роли.
Пирожков записал что-то в книгу и заплатил полному лакею. Долго снимала Тася шубку, калоши и платок. Она все сильнее волновалась. Барышня все еще
не успокоилась в ней. Платье она нарочно надела домашнее, серенькое, с кожаным кушаком. Но волосы заплела в косу.
Не богато она одета, но видно сразу, что ее туалет, перчатки, воротничок, лицо, манеры мало
подходят к этому месту.
— Я-то? Это целая история… Вот видите ли, какой казус случился… Меня здесь
не выбрали.
Не подхожу к такому избранному заведению. А сегодня с приятелем зашли выпить пива… Все равно… Вы
не хотите ли?
— Папа сейчас должен быть, — сказала Тася и
подошла к Палтусову. — Только вы, Андрюша, про меня ему ничего еще
не говорите. Теперь
не стоит… Я ему на днях сама скажу, что с матерью я ладить
не могу и надо взять компаньонку. Деньги у меня есть… на это…
Ему ничего
не стоило, без всякого ущерба своему достоинству,
подойти к тону любого «обывателя».
Наверх он уже
не хотел подниматься на каких-нибудь полчаса. Варя поставила ему большую чашку кофею на столик около двери в комнату мадамы, под гравюру"Реформации"Каульбаха,
к которой Пирожков сделал привычку
подходить и в сотый раз разглядывать ее фигуры. Принесла ему Варя и газету.
Вот хоть бы сегодня —
не к кому
подойти, ни одной интересной женщины.
Он
подошел к ней с протянутой рукой и совсем
не так, как он поздоровался потом с Любашей.
Евлампий Григорьевич
не дослушал жены. Он встал,
подошел к ее изголовью, расставил как-то странно ноги, щеки его покраснели, глаза загорелись и гневно, почти злобно уставились на нее.
Зазвонили. Палтусов поднял голову и поглядел вверх, на колокольню. Чего же стоит забраться вон туда, откуда идет звон. Дверь теперь отперта… Звонарь
не доглядит. Дать ему рубль. А потом легонько
подойти к перилам. Один скачок… и кончено!.. В Лондоне бросаются же каждый год с колонн на Трафальгар-сквере, и с колокольни св. Павла целыми дюжинами бросаются…
Вронский умышленно избегал той избранной, великосветской толпы, которая сдержанно и свободно двигалась и переговаривалась пред беседками. Он узнал, что там была и Каренина, и Бетси, и жена его брата, и нарочно, чтобы не развлечься,
не подходил к ним. Но беспрестанно встречавшиеся знакомые останавливали его, рассказывая ему подробности бывших скачек и расспрашивая его, почему он опоздал.
Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я
не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы, которую несет поваренок для супа?
Был белый утренний час; в огромном лесу стоял тонкий пар, полный странных видений. Неизвестный охотник, только что покинувший свой костер, двигался вдоль реки; сквозь деревья сиял просвет ее воздушных пустот, но прилежный охотник
не подходил к ним, рассматривая свежий след медведя, направляющийся к горам.
Неточные совпадения
Да кто там еще? (
Подходит к окну.)
Не хочу,
не хочу!
Не нужно,
не нужно! (Отходя.)Надоели, черт возьми!
Не впускай, Осип!
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники //
Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, //
К ней
подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Заметив любознательность // Крестьян, дворовый седенький //
К ним с книгой
подошел: // — Купите! — Как ни тужился, // Мудреного заглавия //
Не одолел Демьян: // «Садись-ка ты помещиком // Под липой на скамеечку // Да сам ее читай!»
Милон(отталкивая от Софьи Еремеевну, которая за нее было уцепилась, кричит
к людям, имея в руке обнаженную шпагу).
Не смей никто
подойти ко мне!
И вдруг
подойдет к окну, крикнет «
не потерплю!» — и опять садится за стол и опять скребет…