Неточные совпадения
И опять его потянуло внутрь. Он перешел улицу, нырнул в калитку мимо того же дворника и обошел кругом по тротуару всю площадь двора. Что-то особенно притягательное для него было в этой внутренности дома Калакуцкого. Ни на один миг
не всплыла перед ним мертвая голова с запекшейся
раной, пистолет на полу, письмо танцовщице. Подрядчик
не существовал для него.
Не думал он и
о возможности такой смерти. Мало ли сколько жадных аферистов! Туда им и дорога!.. Свою жизнь нельзя так отдавать… Она дорого стоит.
Неточные совпадения
Теперь я сижу, залечиваю ногу. Без этого нельзя
думать о дороге. Без сомнения, прежде зимы нельзя будет ехать. Я
не разделяю твоих страхов, но хочу без
раны пуститься, иначе придется с рожей на ноге и с лихорадкой сидеть где-нибудь на станции.
Таким образом, историческая коляска,
о которой
думал Алексей Абрамович в то самое время, в которое Глафира Львовна
думала о несчастной дочери преступной любви, состаревшаяся, осунувшаяся, порыжевшая, с сломанной рессорой и с значительной
раной на боку, была доставлена с большими затруднениями на маленький дворик Круциферского; сарая у него
не было, и коляска долго служила приютом кротких кур.
И когда я направлял струю воды на обнаженные кровавые места, на показавшуюся и блестевшую, как перламутр, ключицу, на вену, проходившую через всю
рану и лежавшую чисто и свободно, точно это была
не рана на живом человеке, а анатомический препарат, я
думал о других
ранах, гораздо более ужасных и качеством и подавляющим количеством и, сверх того, нанесенных
не слепым, бессмысленным случаем, а сознательными действиями людей.
—
Не думайте о ваших товарищах и участниках вашей грешной жизни, — сказал Пантака, — но
подумайте о вашей душе и воспользуйтесь в последний час той возможностью спасенья, которая представляется вам. Вот вам вода для питья, дайте я перевяжу ваши
раны. Может быть, мне и удастся спасти вашу жизнь.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним, и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо, и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после
раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви вечной, свободной,
не зависящей от этой жизни, он уже
не боялся смерти и
не думал о ней.