Неточные совпадения
Два жандарма, поставленные тут затем, чтобы не было толкотни и недозволенного торга и чтобы именитые купцы могли беспрепятственно подъезжать, похаживают и нет-нет да и ткнут в воздух
рукой.
Маленькая белая
рука директора так и летала по бланкам. Подпишет вдоль, а потом поперек и в третьем месте еще что-то отметит. Палтусов любовался, глядя на эту наметанность. В голове круглого человека происходило
два течения мыслей и фактов. Он внимательно осматривал каждый ордер и подписывал все с одним и тем же замысловатым росчерком, а в то же время продолжал говорить, улыбался, не успевал выговаривать всего, что выскакивало у него в голове.
— Куда ни пойдешь — везде он кавалером и
руку сейчас согнет. И в Кунцеве, и в Сокольниках на кругу, и в Люблине, опять в Парке… А зимой! И в маскараде-то по
две маски разом… Мы тоже ведь имеем наблюдение…
Палтусов ожидал вступить в большой, эффектно обстановленный кабинет, а попал в тесную комнату в
два узких окна, с изразцовой печкой в углу и письменным столом против двери. Налево — клеенчатый диван, у стола — венский гнутый стул, у печки — высокая конторка, за креслом письменного стола — полки с картонами; убранство кабинета для средней
руки конториста.
В амбар вошла «сама». Этого никто не ожидал, кроме, быть может, старшего конторщика. Он быстро встал, выбежал из-за перегородки, сложивши
руки на груди, с переплетенными пальцами, поклонился
два раза и полушепотом выговорил...
Рука ее опустилась в карман пальто и достала оттуда небольшой портфель из черной кожи, с серебряным вензелем. Она нагнула голову, достала из портфеля
две сложенных бумажки и развернула их, а портфель положила на диван.
Он молчал.
Два векселя в сорок тысяч держит в
руках жена. В кассе значилась самая малость. Фабрика шла в долг. Банки начали затрудняться усчитывать его векселя. Это грозное появление Анны Серафимовны почти облегчило его.
Анна Серафимовна сняла опять шляпку, пальто и перчатки, аккуратно положила шляпку и пальто на диван, а перчатки на шляпу, хлебнула раза
два из стакана и посредине комнаты вся выпрямилась, подперев себя
руками сзади под ребра.
Анна Серафимовна встала и посмотрела, который час. Пора на обед к тетке. Ермил Фомич протянул ей обе
руки и задержал ее еще минуты на
две в гостиной.
Разом взявшись за
руки, накинулись на гостью
две девушки, обе блондинки, высокие, перетянутые, одна в коротких волосах, другая в косе, перевязанной цветною лентой, — такие же бойкие, как и Любаша, но менее резкие и с более барскими манерами.
И он захохотал… Вино только тут начало забирать его… Но не успел он повернуться, как
две нервные
руки схватили его за плечи и толкнули к двери.
Портфель лежал уже на раскрытом столе. Лещов сначала отпер его, держа перед собой. Ключик висел у него на груди в одной связке с крестом, ладанкой, финифтевым образком Митрофания и золотым плоским медальоном. Он повернул его дрожащей
рукой. Из портфеля вынул он тетрадь в большой лист и еще
две бумаги такого же формата.
Московская газетка нервно встряхивалась в
руках Марьи Орестовны. Она читала с лорнетом, но pince-nez не носила. Вот фельетон — «обзор журналов». В отделе городских вестей и заметок она пробежала одну,
две, три красных строки. Что это такое?.. Опять она!.. И уже без супруга, а в единственном числе, какая гадость!.. Нелепая, пошлая выдумка!.. Но ее все узнают… Даже вот что!.. Грязный намек… Этого еще недоставало!..
Она вернулась в будуар и хотела позвонить. Но
рука ее, протянутая к пуговке электрического звонка, опустилась. Лицо все перекосило, прямые морщины на переносице так и врезались между бровями, глаза гневно и презрительно пустили
два луча.
Едет она на зиму, на год, навсегда… Ну, может, смилуется… А то и соскучится?.. Но не в этом главное горе. Что же он-то для Марьи Орестовны? Вещь какая-то? Как она рукой-то повела
два раза по платью… Точно гадину хотела стряхнуть… Господи!..
Народ снял шапки, но из приглашенных многие остались с покрытыми головами. Гроб поставили на катафалк с трудом, чуть не повалили его. Фонарщики зашагали тягучим шагом, по двое в ряд. Впереди
два жандарма, левая
рука — в бок, поморщиваясь от погоды, попадавшей им прямо в лицо. За каретами двинулись обитые красным и желтым линейки, они покачивались на ходу и дребезжали. Больше половины провожатых бросились к своим экипажам.
Обе старухи переглянулись. Фифина снова опустила голову, и
руки ее замелькали. Катерина Петровна медленно прошлась из угла в угол, раза
два вздохнула и легла на кровать.
Они поднялись вместе с Фифиной, принесли из темной каморки тюфячок, простыню,
две подушки и вязаное полосатое одеяло. Старухи никогда не звали горничных и делали все сами. Постель была готова в две-три минуты. Тася простилась с бабушкой, пожала
руку Фифине и спросила, стоя в двери...
Они сели на
два ситцевых кресла; княжна немного наклонила голову и потерла
руки — ее обычный жест, после того как ей пожмешь
руку.
Он приходил завтракать и обедать, никому не кланяясь, точно в трактир, не мог выговорить ни одного звука по-французски или по-немецки, изредка бросал два-три слова англичанину, откидывался на спинку стула, мыл
руки водой из графина и шумно полоскал рот.
Он обернулся. Перед ним заблестели
два черных бархатных глаза, смотревшие на него бойко и весело. Ему протягивала белую полуоткрытую
руку в светлой шведской перчатке статная, полногрудая, красивая дама лет под тридцать, брюнетка, в богатом пестром платье, переливающем всевозможными цветами. Голова ее, с отблеском черных волос, белые зубы, молочная шея, яркий алый рот заиграли перед Палтусовым. На груди блестела брильянтовая брошка.
Обладать им есть возможность! Дело состоит в выигрыше времени. Он пойдет с аукциона сейчас же, по долгу в кредитное общество. Денег потребуется не очень много. Да если бы и сто тысяч — они есть, лежат же без пользы в конторе государственного банка, в билетах восточного займа. Высылай проценты
два раза в год. Через два-три месяца вся операция сделана. Можно перезаложить в частные
руки. И этого не надо. Тогда векселя учтут в любом банке. На свое имя он не купит, найдет надежное лицо.
Она закрыла лицо
руками и уже тихо заплакала. Палтусов не двигался, он оставлял ее плакать минуты
две.
Прошли сутки… А его нет… Что же это такое?.. Он — доверенное лицо, у него на
руках все ее состояние, ему шлют отчаянную депешу, он отвечает:"Буду через
два дня", и — ничего.
В столовой жена сидела на углу стола; муж прошелся раза
два по комнате, потом подошел к ней и положил
руку на стол.
Неточные совпадения
Попотчуй мужиков!» // Глядь — скатерть развернулася, // Откудова ни взялися //
Две дюжие
руки, // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять.
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися //
Две дюжие
руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. // Роман за караульного // Остался у ведра, // А прочие вмешалися // В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…
Тут башмачки козловые // Дед внучке торговал, // Пять раз про цену спрашивал, // Вертел в
руках, оглядывал: // Товар первейший сорт! // «Ну, дядя!
два двугривенных // Плати, не то проваливай!» — // Сказал ему купец.
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися //
Две дюжие
руки, // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять… // Гогочут братья Губины: // Такую редьку схапали // На огороде — страсть!
К тому же стогу странники // Присели; тихо молвили: // «Эй! скатерть самобраная, // Попотчуй мужиков!» // И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися //
Две дюжие
руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять…