Неточные совпадения
А уже из Парижа я списался с редакцией
газеты"Русский инвалид". Редактора я совсем не знал. Это был полковник генерального штаба Зыков, впоследствии заслуженный генерал. Тогда
газета считалась весьма либеральной. Ее постоянными
сотрудниками состояли уже оба «сиамских близнеца» тогдашнего радикализма (!) Суворин и Буренин как фельетонисты.
Речи произносились на всех языках. А журналисты, писавшие о заседаниях, были больше все французы и бельгийцы. Многие не знали ни по-немецки, ни по-английски. Мы сидели в двух ложах бенуара рядом, и мои коллеги то и дело обращались ко мне за переводом того, что говорили немцы и англичане, за что я был прозван"notre confrere poliglotte"(наш многоязычный собрат) тогдашним главным
сотрудником «Independance Beige» Тардье, впоследствии редактором этой
газеты.
Нашим чичероне, особенно по части архитектуры живописи, был наш приятель дон Ф.Тубино, принимавший нас и в редакции своей
газеты"Андалузия", где он сгруппировал вокруг себя кружок молодых, радикально настроенных
сотрудников.
Через несколько дней с меня моя мадридская"прострация"окончательно слетела. Я вошел в норму правильной гигиенической жизни с огромными прогулками и с умеренной умственной работой. От политики я еще не мог отстать и получал несколько
газет, в том числе и две испанских; но как газетный
сотрудник я мог себе дать отдых, привести в порядок мои заметки, из которых позднее сделал несколько этюдов, вернулся и к беллетристике.
В нем я находил разностороннее развитого интеллигента, чем многие тогдашние
сотрудники журналов и
газет. Но он был человек болезненный, очень нервный, изменчивый в своих взглядах и симпатиях.
Сам Корш встретил меня не особенно приветливо, но оценил то, что я счел своим долгом сначала отъявиться к нему, чтобы знать, желает ли он иметь меня в постоянных
сотрудниках. Какого-нибудь прочного положения в
газете я не получил. Мы условились, что я буду по четвергам писать фельетоны, но никакого отдела он мне не предложил и никакого особенного содержания, кроме построчной платы.
Но мое постоянное сотрудничество не пошло дальше конца Великого поста. Никого я в
газете не стеснял, не отнимал ни у кого места, не был особенно дорогим
сотрудником. Мои четверговые фельетоны, сколько я мог сам заметить, читались с большим интересом, и мне случалось выслушивать от читателей их очень лестные отзывы. Но нервный Валентин Федорович ни с того ни с сего отказал мне в работе и даже ничего не предложил мне в замену.
Объяснение, пожалуй, и верное вообще; но никак не в частности, потому что я ни во что редакционное фактически вмешиваться не мог и не хотел, никаким отделом
газеты не заведовал и никаких личных недоразумений ни с Коршем, ни с влиятельными
сотрудниками никогда не имел.
Я приехал
сотрудником двух
газет и самого влиятельного журнала.
Моим чичероне по тогдашнему Лондону (где я нашел много совсем нового во всех сферах жизни) был г. Русанов,
сотрудник тех журналов и
газет, где и я сам постоянно писал, и как раз живший в Лондоне на положении эмигранта.
Артистически насыщаясь, Тагильский болтал все торопливее, и Самгин не находил места, куда ткнуть свой ядовитый вопрос, да и сообщение о
сотруднике газеты, понизив его злость, снова обострило тревожный интерес к Тагильскому. Он чувствовал, что человек этот все более сбивает его с толка.
Газета держала тот тон, который дала небольшая группа, спаянная общностью политических убеждений и научно-социальных взглядов, группа
сотрудников газеты, бывших в 1873 году на Гейдельбергском съезде.
— Никак нет, господин профессор, — ответил толстяк, — позвольте представиться — капитан дальнего плавания и
сотрудник газеты «Вестник промышленности» при Совете Народных Комиссаров.
Неточные совпадения
Самым интересным человеком в редакции и наиболее характерным для
газеты Самгин, присмотревшись к
сотрудникам, подчеркнул Дронова, и это немедленно понизило в его глазах значение «органа печати». Клим должен был признать, что в роли хроникера Дронов на своем месте. Острый взгляд его беспокойных глаз проникал сквозь стены домов города в микроскопическую пыль буднишной жизни, зорко находя в ней, ловко извлекая из нее наиболее крупные и темненькие пылинки.
Местные
сотрудники и друзья
газеты все знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно, как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам.
По субботам в редакции сходились
сотрудники и доброжелатели
газеты, люди, очевидно, любившие поговорить всюду где можно и о чем угодно.
Характер
газеты, несмотря на оговорки, настолько определился, что и
сотрудники могут писать только в известном тоне.
Положением этим я обязан не столько своим личным скромным силам, — "я знаю, что я ничего не знаю", только и всего, — сколько труду моих дорогих
сотрудников (льстец закатывает глаза и мотает головой;
сотрудники протестуют; раздаются возгласы:"Нет, вы даете тон
газете! вам она обязана своим успехом! вам!")…