Неточные совпадения
Помню и более житейский мотив такой усиленной писательской работы. Я решил бесповоротно быть профессиональным литератором. О службе я не думал, а хотел приобрести в Петербурге кандидатскую степень и устроить свою жизнь — на первых же порах не надеясь ни на что, кроме своих сил. Это было довольно-таки самонадеянно; но я верил в то, что напечатаю и
поставлю на сцену все
пьесы, какие напишу в Дерпте, до переезда в Петербург.
Обе мои
пьесы очень нравились комитету."Однодворца"еще не предполагалось
ставить в тот же сезон, из-за цензурной задержки, а о"Ребенке"Федоров сейчас же сообщил мне, что ролью чрезвычайно заинтересована Ф.А.Снеткова.
С Каратыгиным я познакомился уже в следующую зиму, когда
ставил"Ребенка", а Григорьева стал встречать в книжном магазине Печаткина. Тогда он уже оселся на благородных отцах, играл всегда Фамусова — довольно казенно, изображал всяких генералов, штатских чиновников, отставных военных. Он отличался"запойным"незнанием ролей, а если ему приходилось начинать
пьесу по поднятии занавеса, он сначала вынимал табакерку, нюхал и устремлял взгляд на суфлерскую будку, дожидаясь, чтобы ему"подали реплику".
Разовая плата поощряла актеров в вашей
пьесе, и первые сюжеты не отказывались участвовать, а что еще выгоднее, в сезоне надо было
поставить до двадцати (и больше)
пьес в четырех и пяти действиях; стало быть, каждый бенефициант и каждая бенефициантка сами усердно искали
пьес, и вряд ли одна мало-мальски сносная
пьеса (хотя бы и совершенно неизвестного автора) могла проваляться под сукном.
Таким драматургам, как Чернышев, было еще удобнее
ставить, чем нам. Они были у себя дома, писали для таких-то первых сюжетов, имели всегда самый легкий сбыт при тогдашней системе бенефисов. Первая большая
пьеса Чернышева"Не в деньгах счастье"выдвинула его как писателя благодаря игре Мартынова. А"Испорченная жизнь"разыграна была ансамблем из Самойлова, П.Васильева, Снетковой и Владимировой.
Пьесу мою они обещали прочесть, но не напечатали. Я не хотел их торопить и вряд ли был у них еще раз в тот приезд, когда
ставил"Однодворца".
Ал. Григорьев по-прежнему восторгался народной"почвенностью"его произведений и
ставил творца Любима Торцова чуть не выше Шекспира. Но все-таки в Петербурге Островский был для молодой публики сотрудник"Современника". Это одно не вызывало, однако, никаких особенных восторгов театральной публики.
Пьесы его всего чаще имели средний успех. Не помню, чтобы за две зимы — от 1861 по 1863 год — я видел, как Островский появлялся в директорской ложе на вызовы публики.
Переписка А.Н., появившаяся после смерти актера Бурдина, бывшего его постоянным ходатаем, показала достаточно, как создатель нашего бытового репертуара нуждался в заработке; а
ставил он обыкновенно по одной
пьесе в сезон на обоих императорских театрах.
Родился ли он драматургом — по преимуществу? Такой вопрос может показаться странным, но я его
ставил еще в 70-х годах, в моем цикле лекций"Островский и его сверстники", где и указывал впервые на то, что создатель нашего бытового театра обладает скорее эпическим талантом. К сильному (как немцы говорят,"драстическому") действию он был мало склонен. Поэтому большинство его
пьес так полны разговоров, где много таланта в смысле яркой психики действующих лиц, но мало движения.
Я был удивлен (не дальше как в 1907 году, в Москве), когда один из нынешних беллетристов, самой новой формации, приехавший
ставить свою
пьесу из еврейского быта, пришел ко мне в номер"Лоскутной"гостиницы и стал мне изливаться — как он любил мой роман, когда учился в гимназии.
Из всех славянских сцен только Краковский театр
поставил мою
пьесу"Доктор Мошков"в польском переводе, по инициативе режиссера, актера Семашко, с которым я познакомился еще в России.
В репертуаре русского театра не было перемены к лучшему. Островский
ставил по одной
пьесе в год и далеко не лучшие вещи, к которым я как рецензент относился — каюсь — быть может, строже, чем они того заслуживали, например, хотя бы к такой вещи, как"Лес", которую теперь дают опять везде, и она очень нравится публике.
Кроме двух комедий Манна ("Говоруны"и"Паутина"), она играла в переводной довольно-таки заигранной
пьесе"Любовь и предрассудок", в переводной же мелодраме"Преступление и наказание"Бело (по-французски:"Драма на улице Мира"), в которой в тот же сезон выступала и Паска, играла и Марину Мнишек в хронике Островского — партнершей Монахова, а в свой бенефис, уже весной,
поставила какие-то жанровые
пьесы.
— Помилуйте, Иван Владимирович, я хоть только эконом и не смею вмешиваться в ваши распоряжения как председателя, но все-таки скажу, что так нельзя. Как же можно
ставить пьесу безграмотного автора, ведь в ней смысла человеческого нет. Поневоле публика освистала ее, — говорил Городов Величковскому через несколько дней по его избрании, ходя с ним по пустой сцене.
Неточные совпадения
Раз в
пьесе, полученной от него, письмо попалось: писал он сам автору, что
пьеса поставлена быть не может по независящим обстоятельствам. Конечно, зачем чужую
ставить, когда своя есть! Через два дня я эту
пьесу перелицевал, через месяц играли ее, а фарс с найденным письмом отослали автору обратно в тот же день, когда я возвратил его.
— Написал я
пьесу, а без имени не берут. Не откажите
поставить свое имя рядом с моим, и гонорар пополам, — предлагаю ему.
— И талант у вас есть, и сцену знаете, только мне свое имя вместе с другим
ставить неудобно. К нашему театру
пьеса тоже не подходит.
Кружок
ставил — с разрешения генерал-губернатора князя Долгорукова, воображавшего себя удельным князем и не подчинявшегося Петербургу, — спектакли и постом, и по субботам, но с тем только, чтобы на афишах стояло: «сцены из трагедии „Макбет“, „сцены из комедии „Ревизор“, или «сцены из оперетты “Елена Прекрасная"“, хотя
пьесы шли целиком.
Больше всего мысль его останавливалась на «Юлии и Ромео» Шекспира — на
пьесе, в которой бы непременно стал играть и Неведомов, потому что ее можно было бы
поставить в его щегольском переводе, и, кроме того, он отлично бы сыграл Лоренцо, монаха; а потом — взять какую-нибудь народную вещь, хоть «Филатку и Мирошку» [«Филатка и Морошка» — водевиль в одном действии П.Г.Григорьева, впервые поставлен в 1831 году.], дать эти роля Петину и Замину и посмотреть, что они из них сделают.