Неточные совпадения
Дядя (со стороны отца), который повез меня к нему уже казанским студентом на втором курсе, В.В.Боборыкин, был также
писатель, по агрономии, автор книжки «
Письма о земледелии к новичку-хозяину».
„Неофитом науки“ я почувствовал себя к переходу на второй курс самобытно, без всякого влияния кого-нибудь из старших товарищей или однокурсников. Самым дельным из них был мой школьный товарищ Лебедев, тот заслуженный профессор Петербургского университета, который обратился ко мне с очень милым и теплым
письмом в день празднования моего юбилея в Союзе
писателей, 29 октября 1900 года. Он там остроумно говорит, как я, начав свое писательство еще в гимназии, изменил беллетристике, увлекшись ретортами и колбами.
На вопрос: кого из молодых считаю я беллетристом, у которого чувствуется в манере
письма мое влияние, — я ответил, что мне самому трудно это решить. На вопрос же: чрез какие влияния я сам прошел, — ответить легче; но и тут субъективная оценка не может быть безусловно верна, даже если
писатель и совершенно спокойно и строго относится к своему авторскому"я".
В настоящую минуту, когда я пишу эти строки (то есть в августе 1908 года), за такое
письмо обвиненный попал бы много-много в крепость (или в административную ссылку), а тогда известный
писатель, ничем перед тем не опороченный, пошел на каторгу.
Этот посредственный театральный
писатель превратился совсем в"чинушку", давал мне уклончивые ответы и проговорился даже, что если б я имел
письмо от какого-нибудь официального лица, тогда разговор со мною был бы другой.
Так были мной распределены и те мои знакомства, какие я намечал, когда добывал себе
письма в Лондон в разные сферы. Но, кроме всякого рода экскурсий, я хотел иметь досуги и для чтения, и для работы в Британском музее, библиотека которого оказала мне даже совершенно неожиданную для меня услугу как русскому
писателю.
Из членов этой"позитивной"общины самым талантливым и общительным был
писатель (и по профессии адвокат) Фредерик Гаррисон, к которому я также имел
письмо из Парижа.
"Немецкие Афины"давно меня интересовали. Еще в"Библиотеке для чтения"задолго до моего редакторства (кажется, я еще жил в Дерпте) я читал
письма оттуда одного из первых тогдашних туристов-писателей — М.В.Авдеева, после того как он уже составил себе литературное имя своим"Тамариным". Петербургские, берлинские, парижские и лондонские собрания и музеи не сделались для меня предметом особенного культа, но все-таки мое художественное понимание и вкус в области искусства значительно развились.
Неточные совпадения
Как-то вечером Клим понес
писателю новую книгу журнала. Катин встретил его, размахивая измятым
письмом, радостно крича:
Этот
писатель мне столько указал, столько указал в назначении женщины, что я отправила ему прошлого года анонимное
письмо в две строки: «Обнимаю и целую вас, мой
писатель, за современную женщину, продолжайте».
Репутация будущего «
писателя» устанавливалась за братом, так сказать, в кредит и в городе.
Письмо Некрасова стало известно какими-то неведомыми путями и придавало брату особое значение…
Ей посвящалось много сочинений и переводов; два-три
писателя, с ее позволения, напечатали свои, писанные ими к ней,
письма о чрезвычайно важных предметах…
Отношение первых, тех, которые спасение от войн видят в дипломатических международных мерах, прекрасно выражается результатом последнего конгресса мира в Лондоне, и статьей и
письмами о войне выдающихся
писателей в 8 № 1891 года «Revue des Revues».