Неточные совпадения
И тут окончательно я выбрал
себе не просто факультет, а «разряд», о котором в гимназии не
имел понятия. Моя мать, узнав, что я подал прошение о поступлении в «камералисты», почему-то не была довольна, видя в этом неодобрительную изменчивость. Хотел быть юристом, а попал на какие-то «камералы», о которых
у нас дома никто, кажется, не
имел вполне ясного представления.
Таким драматургам, как Чернышев, было еще удобнее ставить, чем нам. Они были
у себя дома, писали для таких-то первых сюжетов,
имели всегда самый легкий сбыт при тогдашней системе бенефисов. Первая большая пьеса Чернышева"Не в деньгах счастье"выдвинула его как писателя благодаря игре Мартынова. А"Испорченная жизнь"разыграна была ансамблем из Самойлова, П.Васильева, Снетковой и Владимировой.
И он был типичный москвич, но из другого мира — барски-интеллигентного, одевался франтовато, жил холостяком в квартире с изящной обстановкой, любил поговорить о литературе (и сам к этому времени стал пробовать
себя как сценический автор), покучивал, но не так, как бытовики,
имел когда-то большой успех
у женщин.
Денег
у нас было очень мало, и редакции продолжали держать нас впроголодь. Наке выхлопотал и
себе и мне даровой проезд по железным дорогам, а муниципалитеты таких городов, как Кордова, Кадикс, Севилья, предоставляли нам даровое содержание. Но мои финансы были настолько скудны, что я — зная, что мне предстоит долгий обратный путь на Сарагоссу и Барселону, не
имел даже настолько лишних денег, чтобы съездить специально в Гренаду.
С Парижем я не прощался. Там я
имел постоянную работу
у Корша, и мои фельетоны"С Итальянского бульвара"приобрели
себе весьма сочувственную публику.
Он был очень рад
иметь у меня письменную работу. Я ему диктовал и"Драматургию"и статьи. Нрав
у него был тихий, почерк прекрасный, и весь он вызывал к
себе сочувствие. С переездом моим в Вену я его взял туда с
собою и потом переправил его в Прагу, где он хотел найти
себе более прочный заработок, долго болел и кончил самоубийством — утопился в Дунае.
С разными"барами", какие и тогда водились в известном количестве, я почти что не встречался и не искал их. А русских обывателей Латинской страны было мало, и они также мало интересного представляли
собою.
У Вырубова не было своего"кружка". Два-три корреспондента, несколько врачей и магистрантов, да и то разрозненно, — вот и все, что тогда можно было
иметь. Ничего похожего на ту массу русской молодежи — и эмигрантской и общей, какая завелась с конца 90-х годов и держится и посейчас.
То, что рассказывалось в писательских кружках о претензии Гончарова против Тургенева за присвоенный якобы
у него тип"нигилиста", было мне известно, хотя тогда об этом еще ничего не проникало в печать. Но Иван Александрович при личном знакомстве тогда, то есть лет восемь после появления"Отцов и детей", не
имел в
себе ничего странного или анормального. Напротив, весьма спокойный, приятный собеседник, сдержанный, но далеко не сухой, весьма разговорчивый, охотно отвечающий на все, с чем вы к нему обращались.
— Мало, что мадонна, но даже копия, написанная с мадонны Корреджио [Корреджио — Корреджо, настоящее имя — Антонио Аллегри (около 1489 или 1494—1534) — итальянский живописец.], и я разумею не русскую собственно школу, а только говорю, что желал бы
иметь у себя исключительно художников русских по происхождению своему и по воспитанию.
Неточные совпадения
Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о
себе хорошего мнения не
имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум
у человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.
Постоянно застегнутый на все пуговицы и
имея наготове фуражку и перчатки, он представлял
собой тип градоначальника,
у которого ноги во всякое время готовы бежать неведомо куда.
Зачем, когда в душе
у нее была буря, и она чувствовала, что стоит на повороте жизни, который может
иметь ужасные последствия, зачем ей в эту минуту надо было притворяться пред чужим человеком, который рано или поздно узнает же всё, — она не знала; но, тотчас же смирив в
себе внутреннюю бурю, она села и стала говорить с гостем.
— Итак, я продолжаю, — сказал он, очнувшись. — Главное же то, что работая, необходимо
иметь убеждение, что делаемое не умрет со мною, что
у меня будут наследники, — а этого
у меня нет. Представьте
себе положение человека, который знает вперед, что дети его и любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!
— А знаешь ли, что ты нынче ее ужасно рассердил? Она нашла, что это неслыханная дерзость; я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог
иметь намерение ее оскорбить; она говорит, что
у тебя наглый взгляд, что ты, верно, о
себе самого высокого мнения.