Неточные совпадения
Тех, кто был держан строго, в смысле барских запретов,
жизнь в других слоях
общества скорее привлекала, была чем-то вроде запретного плода.
Да и старший мой дядя — его брат, живший всегда при родителях, хоть и опустился впоследствии в провинциальной
жизни, но для меня был источником неистощимых рассказов о Московском университетском пансионе, где он кончил курс, о писателях и профессорах того времени, об актерах казенных театров, о всем, что он прочел. Он был юморист и хороший актер-любитель, и в нем никогда не замирала связь со всем, что в тогдашнем
обществе, начиная с 20-х годов, было самого развитого, даровитого и культурного.
«Семейная хроника» Аксакова — доказательный пример того, как беллетристика могла бы воспроизводить и тогдашнюю
жизнь. Можно было расширить рамки и занести в летопись русского
общества огромный материал и вне тех сюжетов, которые подлежали запрету.
То, что Ломброзо установил в душевной
жизни масс под видом мизонеизма, то есть страха новизны, держалось еще в тогдашнем сословном
обществе, да и теперь еще держит в своих когтях массу, которая сторонится от смелых идей, требующих настоящей общественной ломки.
«Идей» в теперешнем смысле они не имели, книжка не владела ими, да тогда и не было никаких «направлений» даже и у нас, гимназистов. Но они все же любили читать и, оставаясь затворницами, многое узнавали из тогдашней
жизни. Куклами их назвать никак нельзя было. Про
общество, свет, двор, молодых людей, дам, театр они знали гораздо больше, чем любая барышня в провинции, домашнего воспитания. В них не было ничего изломанного, нервного или озлобленного своим долгим институтским сидением взаперти.
Думаю, что главное русло русской культурной
жизни, когда время подошло к 60-м годам, было полно молодыми женщинами или зрелыми девушками этого именно этическо-социального типа. История показала, что они, как сестры, жены и потом матери двух поколений, не помешали русскому
обществу идти вперед.
Какие же выводы можно сделать из того преддверия в
жизнь, через какое прошел будущий «бытописатель» русского
общества?
Да и вообще в то время нигде, ни в каком университете, где я побывал — ни в Казани, ни в Дерпте, ни в Петербурге — не водилось почти того, что теперь стало неизбежной принадлежностью студенческого быта,
жизни на благотворительные сборы. Нам и в голову не приходило, что мы потому только, что мы учимся, имеем как бы какое-то право требовать от
общества материальной поддержки.
Театр играл довольно видную роль в
жизни города: и студенчество, и средний класс (вплоть до богатых купцов-татар), и дворянское
общество интересовались театром.
Эти театральные клички могли служить и оценкой того, что каждый из лагерей представлял собою и в аудиториях, в университетской
жизни. Поклонники первой драматической актрисы Стрелковой набирались из более развитых студентов, принадлежали к демократам. Много было в них и казенных. А „прокофьистами“ считались франтики, которые и тогда водились, но в ограниченном числе. То же и в
обществе, в зрителях партера и лож.
Но в последние три года, к 1858 году, меня, дерптского студента, стало все сильнее забирать стремление не к научной, а к литературной работе. Пробуждение нашего
общества, новые журналы, приподнятый интерес к художественному изображению русской
жизни, наплыв освобождающих идей во всех смыслах пробудили нечто более трепетное и теплое, чем чистая или прикладная наука.
Мы, русские студенты, мало проникали в домашнюю и светскую
жизнь немцев разных слоев
общества. Сословные деления были такие же, как и в России, если еще не сильнее. Преобладал бюргерский класс немецкого и онемеченного происхождения. Жили домами и немало каксов, то есть дворян-балтов. Они имели свое сословное собрание «Ressource», давали балы и вечеринки. Купечество собиралось в своем «Casino»; а мастеровые и мелкие лавочники в шустер-клубе — «Досуг горожанина».
Вот как жил город Дерпт, в крупных чертах, и вот что казанский третьекурсник, вкусивший довольно бойкой
жизни большого губернского города с дворянским
обществом, мог найти в"Ливонских Афинах".
Поездки в Нижний и в деревню почти в каждую летнюю вакацию вели дальше эту скрытую работу над русской действительностью. И в Нижнем, и в усадьбе отца, я входил в
жизнь дворянского
общества и в крестьянский быт с прибавкой того разнообразного купеческого и мещанского разночинства, которое имел возможность наблюдать на Макарьевской ярмарке.
— Артистке надо знать
жизнь всяких слоев
общества. Вот вы, Фанни Александровна, играете Катерину в"Грозе"и создаете поэтичный образ, но, согласитесь, вы ведь не видели, наверно, ни одной такой купчихи? Почему вы летом не поездите по Волге, на пароходе?
Но я бывал везде, где только столичная
жизнь хоть сколько-нибудь вызывала интерес: на лекциях в Думе, на литературных вечерах — тогда еще довольно редких, во всех театрах, в домах, где знакомился с тем, что называется"
обществом"в условном светском смысле.
И еще позднее автор"Бесов"не только заставил себе все простить, а под конец
жизни стал как бы своего рода вероучителем, и его похороны показали, как он был популярен во всяких сферах и классах русского
общества.
Такое добровольное пребывание в старых комических тенетах объясняется отчасти
жизнью, которую Островский вел в последние двадцать лет. Наблюдательность должна питаться все новыми"разведками"и"съемками". А он стоял в стороне не только от того, что тогда всего сильнее волновало передовую долю
общества, но и от писательского мира. Ни в Петербурге, ни в Москве он не был центром какого-нибудь кружка, кроме своих коллег по
обществу драматургов.
Помяловский заинтересовал меня, когда я еще доучивался в Дерпте, своими повестями"Мещанское счастье"и"Молотов". Его"Очерки бурсы", появлявшиеся в журнале Достоевских, не говорили еще об упадке таланта, но ничего более крупного из
жизни тогдашнего
общества он уже не давал.
Но и это я обозрю здесь только в общем интересе, чтобы припомнить, какая
жизнь за эти два сезона доставляла материал и частному лицу, члену
общества, и профессиональному писателю.
Попал я через одного француза с первых же дней моего житья в этот сезон в пансиончик с общим столом, где сошелся с русским отставным моряком Д. — агентом нашего"
Общества пароходства и торговли", образованным и радушным холостяком, очень либеральных идей и взглядов, хорошо изучившим лондонскую
жизнь. Он тоже не мало водил и возил меня по Лондону, особенно по части экскурсий в мир всякого рода курьезов и публичных увеселений, где"нравы"с их отрицательной стороны всего легче и удобнее изучать.
Он остался верен своим идеалам и своей социальной доктрине; но
жизнь британского
общества и народа многому его научила, и он входил в нее с искренним интересом, без высокомерного самодовольства, которым так часто страдали французы его эпохи, когда им приводилось жить вне своего отечества.
Заведение, его цены и весь склад
жизни были мне по вкусу… и по состоянию моих финансов. Все было довольно просто, начиная с еды и сервиса; а
общество за дабльдотом собиралось большое, где преобладали швейцарцы и немцы, но были и иностранцы из северной Италии, даже светские и элегантные дамы. С одним англичанином мы сошлись и пешком ходили с ним через горный лес в ближайший городок Цуг и обратно.
Его
общество, хотя и не представляло для меня ничего выдающегося в высшем интеллигентном смысле, но давало вкус к той бытовой
жизни, которая там, на родине, шла своим чередом и от которой я ушел на такой долгий срок.
Будущий историк русской
жизни, который захочет, подобно Гонкуру или Тэну в их описаниях старого французского
общества, исследовать внешние проявления этой
жизни, неминуемо должен будет обратиться к романам Боборыкина и в них почерпнуть необходимые и достоверные краски и бытовые черты.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем
обществе никогда не услышишь.
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для
жизни, которая скандализировала всё хорошее
общество.
Другое: она была не только далека от светскости, но, очевидно, имела отвращение к свету, а вместе с тем знала свет и имела все те приемы женщины хорошего
общества, без которых для Сергея Ивановича была немыслима подруга
жизни.
— Мы ведем
жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские
общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины
общества, я стал искусен в науке
жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.