Неточные совпадения
Сентябрьская холодноватая ночь спустилась на реку, и фонари парохода яркими
тонами резали
темноту. На палубах, передней и задней, бродили совсем черные фигуры пассажиров. Многие кутались уже
в теплые пальто и чуйки на меху — из мещан и купцов, возвращавшихся последними из Нижнего с ярмарки.
Войдя с улицы, Арбузов с трудом различал стулья первого ряда, бархат на барьерах и на канатах, отделяющих проходы, позолоту на боках лож и белые столбы с прибитыми к ним щитами, изображающими лошадиные морды, клоунские маски и какие-то вензеля. Амфитеатр и галерея
тонули в темноте. Вверху, под куполом, подтянутые на блоках, холодно поблескивали сталью и никелем гимнастические машины: лестницы, кольца, турники и трапеции.
— Да, я, — также мягко и виновато ответила женщина и пошла за ним в угол, где стоял стол и на нем маленькая иконка, перед которой теплилась тоненькая восковая свечка. Алексей Степанович мельком оглядел чердак, другой конец которого
утопал в темноте, и остановил удивленный взгляд на столе. Он был покрыт чистою скатертью, и на нем лежали рядом два темно-бурых яйца и маленькая покупная и, видимо, черствая булка.
Неточные совпадения
И, как всякий человек
в темноте, Самгин с неприятной остротою ощущал свою реальность. Люди шли очень быстро, небольшими группами, и, должно быть, одни из них знали, куда они идут, другие шли, как заплутавшиеся, — уже раза два Самгин заметил, что, свернув за угол
в переулок, они тотчас возвращались назад. Он тоже невольно следовал их примеру. Его обогнала небольшая группа, человек пять; один из них курил, папироса вспыхивала часто, как бы
в такт шагам; женский голос спросил
тоном обиды:
Вагон встряхивало, качало, шипел паровоз, кричали люди; невидимый
в темноте сосед Клима сорвал занавеску с окна, обнажив светло-голубой квадрат неба и две звезды на нем; Самгин зажег спичку и увидел пред собою широкую спину, мясистую шею, жирный затылок; обладатель этих достоинств, прижав лоб свой к стеклу, говорил вызывающим
тоном:
Так, когда она говорила, например, о
темноте раскинувшейся над землею сырой и черной ночи, он будто слышал эту
темноту в сдержанно звучащих
тонах ее робеющего голоса.
Когда там, вверху, над землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены подземелья
тонули совсем
в темноте, как будто раздвигались, уходили куда-то, а потом опять выступали жесткими, холодными камнями, смыкаясь крепкими объятиями над крохотною фигуркой девочки.
Медь поёт робко и уныло, — точно кто-то заплутался
в темноте и устало кричит, уже не веря, что его услышат. Разбуженные собаки дремотно тявкают, и снова город
утопает в глубоком омуте сырой тишины.