Неточные совпадения
Он тотчас же стал внутренне придираться к ней. Ее
красота не смиряла его, а начала раздражать. Лицо загорелое, с янтарным румянцем, он вдруг нашел цыганским. Ее пеньюар, голые руки, раскинутые по спине
волосы — делали ее слишком похожей на женщину, созданную только для любовных утех.
Ее гибкий стан стал пышнее,
волосы, закинутые на спину, давали ее
красоте что-то и вызывающее, и чрезвычайно живописное. В другое время он сам бы бросился к ней целовать ее в искристые чудные глаза.
Перед ним встал облик Калерии в лесу, в белом, с рассыпавшимися по плечам золотистыми
волосами. Глаза ее, ясные и кроткие, проникают в душу. В ней особенная
красота, не «не плотская», не та, чт/о мечется и туманит, как дурман, в Серафиме.
Неточные совпадения
Это был человек лет семидесяти, высокого роста, в военном мундире с большими эполетами, из-под воротника которого виден был большой белый крест, и с спокойным открытым выражением лица. Свобода и простота его движений поразили меня. Несмотря на то, что только на затылке его оставался полукруг жидких
волос и что положение верхней губы ясно доказывало недостаток зубов, лицо его было еще замечательной
красоты.
Грудь, шея и плечи заключились в те прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся
красоте;
волосы, которые прежде разносились легкими кудрями по лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу, часть которой была подобрана, а часть разбросалась по всей длине руки и тонкими, длинными, прекрасно согнутыми
волосами упадала на грудь.
На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые
волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы
красоты замечательной: особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза.
Райский между тем изучал портрет мужа: там видел он серые глаза, острый, небольшой нос, иронически сжатые губы и коротко остриженные
волосы, рыжеватые бакенбарды. Потом взглянул на ее роскошную фигуру, полную
красоты, и мысленно рисовал того счастливца, который мог бы, по праву сердца, велеть или не велеть этой богине.
— Ты ничего не понимаешь в своей
красоте: ты — chef-d’oeuvre! Нельзя откладывать до другого раза. Смотри, у меня
волосы поднимаются, мурашки бегают… сейчас слезы брызнут… Садись, — пройдет, и все пропало!