Неточные совпадения
Еще третьего дня пролетка чуть не завязла правым передним колесом
в щель провалившейся
доски.
Но когда они причаливали к
доскам пристани, около купальни, и сквозь густо темневшую стену лип чьего-то сада он увидел главку старинной церкви, построенной
в виде шатра, Теркин, совершенно так же, как на крыльце сыскного отделения, почувствовал, как его пронзила мысль...
Между краснеющими стволами двух сосен, у самой калитки, вделана была
доска для сиденья. Теркина потянуло туда,
в тень и благоухание.
Он быстро спустился с террасы, пересек цветник, вошел
в лес и присел на
доску. Серафима его увидит и прибежит сюда. Да тут и лучше будет говорить о делах — люди не услышат.
Теркин увидал это, тихо подошел, поднял, сел опять на
доску и стал вчитываться
в письмо — и ни разу не взглянул вслед своей подруге.
На террасе она ходила от одних перил к другим, глядела подолгу
в затемневшую чащу, не вытерпела и пошла через калитку
в лес и сейчас же опустилась на
доску между двумя соснами, где они утром жались друг к другу, где она положила свою голову на его плечо, когда он читал это «поганое» письмо от Калерии.
На дворе его сменило благоухание цветника, отгороженного невысокой, весело раскрашенной решеткой. Цветы густыми коврами шли
в разные стороны
в виде опахал. Цветник вдруг напомнил ему дачу, клумбы палисадника, лес,
доску между двумя соснами, разговор с Серафимой, ту минуту, когда он стал впервые на колени перед Калерией.
— Пожалуйте… Поглядите, коли желательно. И сразу между ними вышел бытовой разговор, точно будто он
в самом деле был заезжий барин, изучающий кустарные промыслы Поволжья, и пряничный фабрикант стал ему, все с той же доброй и ласковой усмешкой, отвечать на его расспросы, повел его
в избу, где только что закрыли печь, и
в сарайчик, где лежали формы и
доски с пряниками, только что вышедшими из печи.
В калитку Теркин вошел осторожно. Она не была заперта. Двор открытый, тесный.
Доска вела к крылечку, обшитому тесом. И на крылечке дверь подалась, когда он взялся за ручку, и попал
в крошечную переднюю, куда из зальца, справа, дверь стояла отворенной на одну половинку.
Ей ее фамилия кажется смешной и совсем уже не барской: Черносошная. А тетка Павла и отец гордятся ею. Почему?.. «Черносошные» — она знала, что это такое. Так звали
в старину мужиков, крепостных. И это ей объяснил учитель истории, когда раз заболтался с нею около
доски.
В классе дразнили ее тем, что она обожает его, а это была неправда. Она обожала батюшку — законоучителя, и на исповеди чуть-чуть было не призналась ему.
На широкой немощеной улице ветер взбивал пыль стеной
в жаркий полдень. По тротуару, местами из
досок, местами из кирпичей, Теркин шел замедленным шагом по направлению к кладбищенской церкви, где, немного полевее, на взлобке, белел острог, с круглыми башенками по углам.
Из всего сказанного мною следует, что в выборе ружья ничем нельзя руководствоваться, кроме опыта, то есть надобно пробовать, как бьет ружье в цель мелкою и крупною дробью, как рассевает дробь, глубоко ли входят дробины
в доску и какая доска, мягкая или жесткая?
Караульный Антип ходил вокруг господского дома и с особенным усердием колотил в чугунную доску: нельзя, «служба требует порядок», а пусть Лука Назарыч послушает, как на Ключевском сторожа
в доску звонят. Небойсь на Мурмосе сторожа харчистые, подолгу спать любят. Антип был человек самолюбивый. Чтобы не задремать, Антип думал вслух:
Неточные совпадения
Доска да камень
в головы, // А пища — хлеб один.
Цыфиркин. А кто виноват? Лишь он грифель
в руки, а немец
в двери. Ему шабаш из-за
доски, а меня ради
в толчки.
Стоите вы
в темном и смрадном месте и привязаны к столбу, а привязки сделаны из змий и на груди (у вас)
доска, на которой написано:"Сей есть ведомый покровитель нечестивых и агарян"[
Крышу починили, кухарку нашли — Старостину куму, кур купили, коровы стали давать молока, сад загородили жердями, каток сделал плотник, к шкапам приделали крючки, и они стали отворяться не произвольно, и гладильная
доска, обернутая солдатским сукном, легла с ручки кресла на комод, и
в девичьей запахло утюгом.
В то же мгновение пред глазами Вронского, пред ним самим, мелькнули
доски барьера.