Неточные совпадения
На клетчатом темном пиджаке, застегнутом доверху, лежала
толстая золотая цепь от бокового кармана до петли.
Уж на рассвете вернулось в город все общество. Никто никому не должен был отдавать отчета.
Толстую барыню провожал адвокат, барышня поехала с отцом.
И товар этот, в лице двух девушек, одной
толстой, грубого лица и стана, другой — почти ребенка, показывался изредка на носовой палубе. Они были одеты в шапки и длинные шелковые рубахи с оборками и множеством дешевых бус на шее.
Печать была крупная и не сразу подалась. В конверте оказалась подкладка из
толстой марли.
Они пустились бежать. Спасательный обруч она бросила, как только вышла на берег. И Теркина начинала пробирать дрожь. Платье прилипло еще плотнее, чем в воде. В боковом кармане визитки он чувствовал
толстый бумажник, в нем лежали взятые на дорогу деньги и нужные документы. И к груди, производя ощущение чесотки, прилипла замшевая большая сумка с половиной всей суммы, спасенной ими обоими.
Совсем стало темно. Серафима натыкалась на пни, в лицо ей хлестали сухие ветви высоких кустов, кололи ее иглы хвои, она даже не отмахивалась. В средине груди ныло, в сердце нестерпимо жгло, ноги стали подкашиваться, Где-то на маленькой лужайке она упала как сноп на
толстый пласт хвои, ничком, схватила голову в руки отчаянным жестом и зарыдала, почти завыла. Ее всю трясло в конвульсиях.
Молодое тело и его запросы слишком метались из всей их повадки, сидели в
толстых носах и губах, в поступи, поворотах головы, в выражениях чувственных или тупых профилей.
Когда он прощался с попечительшей, появились две бабы — сиделка и стряпуха. Они глядели на него скорее приветливо, обе
толстые, с красными лицами.
Будь у этой
толстой, чувственной девчонки в голове мозг, а не сенная труха, она бы знала, как ей себя вести и как оградить сколько-нибудь свои права.
Они стояли в дверях беседки из березовых брусьев, где Марфа Захаровна спала с открытым ртом в соломенном кресле, вытянув свои
толстые ноги в шитых по канве башмаках.
По бокам, подобрав ноги углом, сидели капитан Кузьмичев и Аршаулов, все такого же болезненного вида, как и год назад; очень слабый и потемневший в лице, одетый тепло, в
толстое драповое пальто, хотя было и в тени градусов восемнадцать.
— И выходит, — подхватил капитан, закуривая
толстую папиросу в мундштуке, — Антон-то Пантелеич не токмо что из мшары вас высвободил, да еще мудрым словом утишил?