Познающий субъект не есть пассивный отражатель бытия и не есть активный его создатель, он живой деятель в бытии, развиватель бытия, повышающий творческую энергию бытия, создатель
ценностей бытия.
Неточные совпадения
Но позитивизм окончательно губит философию, мистицизм же возрождает философию, возвращает ей утерянную цель и жизненную
ценность, приобщая ее к
бытию.
Лишь рационалистическое рассечение целостного человеческого существа может привести к утверждению самодовлеющей теоретической
ценности знания, но для познающего, как для существа живого и целостного, не рационализированного, ясно, что познание имеет прежде всего практическую (не в утилитарном, конечно, смысле слова)
ценность, что познание есть функция жизни, что возможность брачного познания основана на тождестве субъекта и объекта, на раскрытии того же разума и той же бесконечной жизни в
бытии, что и в познающем.
Так, самое типическое и талантливое течение неокантианства, школа Виндельбандта и Риккерта, разрешает
бытие в долженствование, все сводит к нормам и
ценностям и не имеет противоядия от иллюзионизма, скептицизма и солипсизма.
Для Риккерта
бытие создается суждением, устанавливающим
ценности.
У познающего субъекта, живущего в недрах самого
бытия, может быть лишь желание активно творить
ценности в самом
бытии, развивать
бытие к совершенству.
Что же такое есть знание, в чем его
ценность, если смотреть на само знание как на
бытие, на смысл познания как на осуществляющийся в
бытии?
Знание само есть
бытие, живая функция
бытия,
ценность развития
бытия.
В акте познания с самим
бытием, с самой реальной действительностью происходит нечто такое, в силу чего
бытие творчески совершенствуется, развивается, осуществляет
ценность.
Да, знание есть
ценность, в знании совершается творческий акт, но
ценность в самом
бытии, творчество в его развитии.
Знание потому есть
ценность, что в нем
бытие возвращается к первоисточнику, т. е. побеждает безумие хаотического распада.
Ценность знания в том и заключается, что в нем
бытие становится более истинным.
Риккерт кладет в основу своей философии
ценностью, которой окончательно заменяет
бытие.
Но и Риккерту не один раз приходится обмолвиться словом, что
ценность есть, существует, т. е. что
ценность —
бытие.
С «
ценностью» дело обстоит не лучше, чем «с
бытием», и «
ценность» и «
бытие» одинаково для рационалистической философии помещаются в суждении.
История человечества на земле есть трагедия
бытия в нескольких актах; она имеет начало и конец, имеет неповторимые моменты внутреннего развивающегося действия; в ней каждое явление и действие имеет единственную
ценность.
Неточные совпадения
— Все — программы, спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний
бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную
ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
Внести же в мир творческие
ценности мы можем лишь в том случае, если будем повышаться и в
ценности и в качестве нашего собственного
бытия.
Национальность есть положительное обогащение
бытия, и за нее должно бороться, как за
ценность.
Национализм есть положительное благо и
ценность, как творческое утверждение, раскрытие и развитие индивидуального народного
бытия.
Например, борьба за проливы не есть борьба за отвлеченную справедливость, это — борьба за историческое
бытие, за повышение исторической
ценности.