Неточные совпадения
Индийская идея метемпсихоза чужда и противна христианскому сознанию, так как противоречит религиозному смыслу земной истории
человечества, в которой совершается искупление и спасение мира, являлся Бог в конкретном образе человека, в которой
Христос был единственной, неповторимой точкой сближения и соединения Бога и
человечества.
Христос был один, являлся всего раз на этой земле, в этой истории
человечества; спасающее приобщение к
Христу совершается для каждого данного человека в этой его жизни.
Множественность и повторяемость несовместимы с
Христом, и принявший
Христа должен принять абсолютное значение земли,
человечества и истории.
Только религия
Христа осмысливает космическое значение
человечества.
Силой божественной любви
Христос возвращает миру и
человечеству утраченную в грехе свободу, освобождает
человечество из плена, восстанавливает идеальный план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано в идее космоса.
История
человечества на земле приобретает смысл, потому что в центр ее является
Христос — Смысл творения.
Духа проникает
Христос в тело
человечества, через Третьего таинственно претворяется Богочеловек в Богочеловечество.
Смысл дохристианской истории в том и заключался, чтобы привести землю и
человечество к
Христу, подготовить мировую почву для принятия
человечеством Христа.
Человечество должно было пройти все стадии первоначального, естественного откровения, пережить языческий политеизм, индийское мироотрицание и иудейское единобожие, должно было достигнуть высших ступеней философского самосознания в Греции и совершить полные предчувствий греческие мистерии, должно было устроиться римское всемирное царство, объединяющее
человечество в мировой культуре, чтобы мир созрел для явления
Христа, чтобы тоскующее, жаждущее
человечество увидело Логос во плоти.
Не только в истории евреев, но и в истории всех античных культур созревало
человечество для принятия
Христа.
Закон Ветхого Завета, как и всякий закон до
Христа, был лишь предварительным подготовлением
человечества к принятию религии любви и свободы.
Человечество должно было в избранной своей части принять внутрь себя
Христа, обожить человеческую природу слиянием с
Христом.
Человечество как бы сошло с ума, с языческого, естественного ума, пленилось таинственной личностью
Христа, отказалось во имя этой личности от всех благ античной культуры.
Государство — языческого происхождения, и только для языческого мира оно нужно; государство не может быть формой христианской общественности, и потому католический папизм и византийский цезаризм — остатки язычества, знаки того, что
человечество еще не приняло в себя
Христа.
Для
человечества, принявшего
Христа, для богочеловечества в пределе не нужна власть человеческая, так как оно абсолютно покорно власти Божьей, так как для него
Христос — Царь и Первосвященник.
В безрелигиозном сознании нового
человечества древние чаяния Царства Божьего смешались с чаяниями царства князя этого мира; обетования второго пришествия
Христа затмились христианскими же обетованиями о пришествии земного бога — врага
Христова.
Обожение
человечества, путь к которому открыт
Христом, в исторических границах Нового Завета не осуществляется и предполагает завершенную диалектику Троичности.
Но эта интимная и существенная близость
Христа человечеству, закрываемая, однако, для него грехом, не дает еще никаких оснований для религиозной фамильярности или сентиментальности, в которую нередко впадают представители мистического богословия, изображающие общение с Христом преувеличенно доступным и чуть ли не обыденным.
Во
Христе человечество принесло покаяние и жертву, возродилось и стало соответствовать воле Божией. Оно сделалось иным, и притом стало выше по существу (хотя и не по состоянию), чем было в раю, насколько новый Адам выше и больше первого. Потому и с этой стороны должна быть отвергнута оригеновская идея апокатастасиса, одного лишь восстановления прежнего, без создания нового.
Неточные совпадения
В христианском
человечестве мессианское сознание может быть обращено лишь вперед, лишь к
Христу Грядущему, ибо по существу это сознание — пророческое.
— Об этом не раз говорил старец Зосима, — заметил Алеша, — он тоже говорил, что лицо человека часто многим еще неопытным в любви людям мешает любить. Но ведь есть и много любви в
человечестве, и почти подобной
Христовой любви, это я сам знаю, Иван…
Покажите ему в будущем обновление всего
человечества и воскресение его, может быть, одною только русскою мыслью, русским богом и
Христом, и увидите, какой исполин, могучий и правдивый, мудрый и кроткий, вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они ждут от нас одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства.
Он тоже, как и брат его атеизм, вышел из отчаяния, в противоположность католичеству в смысле нравственном, чтобы заменить собой потерянную нравственную власть религии, чтоб утолить жажду духовную возжаждавшего
человечества и спасти его не
Христом, а тоже насилием!
Таковы два главные недоразумения относительно христианского учения, из которых вытекает большинство ложных суждений о нем. Одно — что учение
Христа поучает людей, как прежние учения, правилам, которым люди обязаны следовать, и что правила эти неисполнимы; другое — то, что всё значение христианства состоит в учении о выгодном сожитии
человечества как одной семьи, для чего, не упоминая о любви к богу, нужно только следовать правилу любви к
человечеству.