Неточные совпадения
Что
Христос умер на кресте смертью раба, что Правда была распята, — это факт, который все знают, который принуждает и насилует, его признание не требует ни веры, ни
любви; этот страшный факт дан всему миру, познан миром.
Вера в воскресение есть акт свободы, свободного избрания, свободной
любви к
Христу и, вместе с тем, акт отречения от своей ограниченности и ограниченности мира.
Христос есть таинственный примиритель человеческой свободы с божественным фатумом, Он — та свободная
любовь творения, которая утверждает бытие в Творце.
Силой божественной
любви Христос возвращает миру и человечеству утраченную в грехе свободу, освобождает человечество из плена, восстанавливает идеальный план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано в идее космоса.
Закон Ветхого Завета, как и всякий закон до
Христа, был лишь предварительным подготовлением человечества к принятию религии
любви и свободы.
Религия
Христа не есть уже религия жертвы и закона, а религия
любви и свободы.
В религии
Христа кровавая жертва заменяется жертвой бескровной — евхаристией, приобщением к вселенской жертве
Христа, отменившей все другие жертвы, а Закон заменяется свободной
любовью.
Вера в этот чудесный факт,
любовь к этой таинственной личности, приобщение к
Христу — спасительны.
Христос был распят тем миром, который ждал своего мирского царя, ждал князя этого мира и не имел той
любви к Отцу, которая помогла бы узнать Сына.
Христос хотел свободной
любви человека и потому не мог запугивать его своим могуществом, насиловать своей властью.
Христос не совершал чудес в истории, отверг этот дьявольский соблазн, так как в свободе человека видел смысл истории, так как чудеса были бы насилием и не оставили бы места для достоинства и заслуги
любви к
Христу.
И все неудачи христианства в истории могут только подтверждать истину о
Христе, могут лишь усилить
любовь к Нему.
И пусть неверующие, смотрящие со стороны, не ждут чудес от христианина, чтобы поверить, чтобы войти в мистический круг; они ведь не видят чуда, реально уже совершившегося, чуда воскресения
Христа, и ничего не увидят до тех пор, пока свободная
любовь не одержит в них победы над вынужденной силой.
Душа средневековья — чувство покорности Господу, рыцарская верность Богу,
Христу и Деве Марии — предметам
любви.
Эпоха, проникнутая сознанием греховности
любви, была эротична до глубины своих основ, создала культ Мадонны и влюбленности в
Христа, сблизила культ прекрасной дамы с вечной женственностью мировой души.
Религия
Христа есть завет
любви, а не жертвы, религия Спасителя — Сына Божьего, а не спасителей-человеков.
Св. Исаак Сирианин говорит: «Когда вожделение
любви Христовой не препобеждает в тебе до того, чтобы от радости о
Христе быть тебе бесстрастным во всякой скорби своей: тогда знай, что мир живет в тебе более, нежели
Христос.
Великий Инквизитор у Достоевского, враг свободы и враг
Христа, говорит с укором
Христу: «Ты возжелал свободной
любви человека, чтобы свободно пошел он за Тобой, прельщенный и плененный Тобою».
В религии
Христа свобода ограничена только
любовью, христианство — религия свободной
любви и любящей свободы.
Христос — предмет веры и
любви христианской не принуждает, не является в образе материально насилующим...
Нужно свободное избрание, подвиг
любви, чтоб увидеть в рабьем и униженном образе
Христа царственную мощь Сына Божьего, Единосущного Отцу.
Отрицание церкви есть отрицание свободы во
Христе, отрицание общения в
любви, основанного
Христом, отрицание содержания и смысла свободы.
«Но в таком случае это будет земной рай!» «Да, это — царство свободы, добра,
любви!» «Нужно делать различие между явлением Параклета и победоносным возвращением
Христа.
Если говорили, что он нужен был людям, что, исполняя закон
Христов любви, он не мог отказывать людям в их требовании видеть его, что удаление от этих людей было бы жестокостью, он не мог не соглашаться с этим, но, по мере того как он отдавался этой жизни, он чувствовал, как внутреннее переходило во внешнее, как иссякал в нем источник воды живой, как то, что он делал, он делал всё больше и больше для людей, а не для бога.
Неточные совпадения
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком, на которого любуешься, как на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о том, что во всех людских горестях утешение дает лишь
любовь и вера и что для сострадания к нам
Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор на другое.
В выражении
Христа должно быть и выражение жалости, потому что в нем есть выражение
любви, неземного спокойствия, готовности к смерти и сознания тщеты слов.
— А они
Христа отрицаются, нашу, говорят,
любовь утверждает наука, и это, дескать, крепче. Не широко это у них и не ясно.
— Хорошо говорить многие умеют, а надо говорить правильно, — отозвался Дьякон и, надув щеки, фыркнул так, что у него ощетинились усы. — Они там вовлекли меня в разногласия свои и смутили. А — «яко алчба богатства растлевает плоть, тако же богачество словесми душу растлевает». Я ведь в социалисты пошел по вере моей во
Христа без чудес, с единым токмо чудом его
любви к человекам.
— «В здоровом теле — здоровый дух», это — утверждение языческое, а потому — ложное, — сказал протоиерей Славороссов. — Дух истинного христианина всегда болеет гладом
любви ко
Христу и страхом пред ним.