Неточные совпадения
Через всю жизнь свою Достоевский пронес исключительное, единственное чувство
Христа, какую-то исступленную
любовь к лику
Христа.
Во имя
Христа, из бесконечной
любви к
Христу порвал Достоевский с тем гуманистическим миром, пророком которого был Белинский.
И не должно ли искать разрешения вековечной темы о свободе в том, что
Христос не только Истина, которая дает свободу, но и Истина о свободе, свободная Истина, что
Христос есть свобода, свободная
любовь.
Русский
Христос у Достоевского есть прежде всего провозвестник бесконечной
любви.
Для христианской
любви каждый человек есть брат во
Христе.
Соединение
любви со свободой дано в образе
Христа.
Во
Христе свобода становится благодатной, соединяется с бесконечной
любовью, свобода не может уже перейти в свою противоположность, в злое насилие.
В Легенде ставятся лицом к лицу и сталкиваются два мировых начала — свобода и принуждение, вера в Смысл жизни и неверие в Смысл, божественная
любовь и безбожное сострадание к людям,
Христос и антихрист.
Христос знает только власть
любви, это — единственная власть, совместимая со свободой.
Религия
Христа есть религия свободы и
любви, свободной
любви между Богом и людьми.
Достоевский, у которого было исключительное чувство
Христа,
любовь ко
Христу, который весь был в тайне искупления, представляется темным, жутким, нехристианским писателем, раскрывающим бездны сатанинские.
Но если Достоевский не может быть учителем духовной дисциплины и духовного пути, если «достоевщина», как наш психологизм, должна быть в нас преодолена, то он остается в одном отношении учителем — он учит через
Христа открывать свет во тьме, открывать образ и подобие Божие в самом падшем человеке, учит
любви к человеку, связанной с уважением к его свободе.
— До войны — контрабандисты, а теперь — шпионы. Наша мягкотелость — вовсе еще не
Христова любовь к людям, — тревожно, поспешно и как-то масляно говорил лысоватый. — Ведь когда было сказано «несть ни эллина, ни иудея», так этим говорилось: все должны быть христианами…
У них, например, в секте
Христова Любовь явно заметен протест против брака: соберутся мужчины и женщины и после известных молитв — кому какая временно супружница достается, тою и владеют; в противоположность этой секте, аскетизм у них доведен в хлыстовщине до бичевания себя вервиями, и, наконец, высшая его точка проявилась в окончательном искажении человеческой природы — это в скопцах.
Если говорили, что он нужен был людям, что, исполняя закон
Христов любви, он не мог отказывать людям в их требовании видеть его, что удаление от этих людей было бы жестокостью, он не мог не соглашаться с этим, но, по мере того как он отдавался этой жизни, он чувствовал, как внутреннее переходило во внешнее, как иссякал в нем источник воды живой, как то, что он делал, он делал всё больше и больше для людей, а не для бога.
Неточные совпадения
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком, на которого любуешься, как на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о том, что во всех людских горестях утешение дает лишь
любовь и вера и что для сострадания к нам
Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор на другое.
В выражении
Христа должно быть и выражение жалости, потому что в нем есть выражение
любви, неземного спокойствия, готовности к смерти и сознания тщеты слов.
— А они
Христа отрицаются, нашу, говорят,
любовь утверждает наука, и это, дескать, крепче. Не широко это у них и не ясно.
— Хорошо говорить многие умеют, а надо говорить правильно, — отозвался Дьякон и, надув щеки, фыркнул так, что у него ощетинились усы. — Они там вовлекли меня в разногласия свои и смутили. А — «яко алчба богатства растлевает плоть, тако же богачество словесми душу растлевает». Я ведь в социалисты пошел по вере моей во
Христа без чудес, с единым токмо чудом его
любви к человекам.
— «В здоровом теле — здоровый дух», это — утверждение языческое, а потому — ложное, — сказал протоиерей Славороссов. — Дух истинного христианина всегда болеет гладом
любви ко
Христу и страхом пред ним.