Неточные совпадения
Рационалистическим
сознанием и самопогружением в
субъект пытаются воссоздать утерянное.
Сущее дано лишь в живом опыте первичного
сознания, до рационалистического распадения на
субъект и объект, до рассечения цельной жизни духа.
Гносеологи пытаются преодолеть этот непреодолимый факт тем соображением, что познание совершается в «
сознании вообще», в трансцендентальном
сознании, а не в индивидуальном психологическом
сознании, что сверхиндивидуальный
субъект производит суждения и оценки.
С одной стороны, гносеологов подстерегает метафизика и онтология (сверхиндивидуальный
субъект,
сознание вообще и т. п.); с другой, подстерегает психология и биология (психофизическая организация,
субъект психологический и биологический).
Церковно-соборное
сознание предшествует разделению и распадению на
субъект и объект.
Идеалистическому визионизму кажется, что в опосредственном познании рационализированного
сознания бытие конструируется познающим
субъектом и от него зависит.
Знание есть путь от хаоса к космосу, от тьмы к свету, и не потому, что познающий
субъект своим трансцендентальным
сознанием оформливает бытие и распространяет на него рациональный свет, а потому, что само бытие просветляется и оформляется в акте самопознания.
В церковном
сознании дано тождество
субъекта и объекта, познающего и познаваемого, мышления и бытия.
Без Бога, без божественного
сознания не только Бога, но и мира и человека нельзя познать, так как рациональность
субъекта ничего не может поделать с иррациональностью объекта.
Отвлеченные философы считают доказанным и показанным, ясным и самоочевидным, что философии следует начинать с
субъекта, с мышления, с чего-то безжизненно формального и пустого; но почему бы не начать философствовать с кровообращения, с живого, с предшествующего всякой рациональной рефлексии, всякому рациональному рассечению, с органического мышления, с мышления как функции жизни, с мышления, соединенного с своими бытийственными корнями, с непосредственных, первичных данных нерационализированного
сознания?
Критицизм и эмпиризм — лишь разновидности рационализма, так как и их исходной точкой является отделение
субъекта от объекта, отрывание мышления от бытия, анализ элементов
сознания,
субъекта, мышления, вырванных из живого целого, из непосредственного бытия.
И не возникла ли сама ошибка рационалистического
сознания и отделение мыслящего
субъекта от бытия из той неосознанной истины, что в основе бытия лежит Логос, разумное начало?
Всякое допущение трансцендентности знания, т. е. предположение, что бытие или отражается в
субъекте неверно или верно отражается, для Лосского так же абсурдно, как и предположение, что познание есть лишь состояние нашего
сознания.
Наш «эмпирический» мир есть действительный мир, но больной и испорченный; он воспринимается таким, каков он есть в данном своем дефектном состоянии, а не таким, каким его конструирует
субъект; он познается наукой, наука имеет дело с реальностью, а не с состояниями
сознания и элементами мышления, но реальностью больной.
Происхождение и значение всех категорий не может быть осмыслено углублением в
субъект, так как тут проблема онтологическая, а не гносеологическая, и, чтобы понять хоть что-нибудь, гносеология должна стать сознательно онтологической, исходить из первоначальной данности бытия и его элементов, а не
сознания, не
субъекта, противоположного объекту, не вторичного чего-то.
Идея же греха и вытекающей из него болезненности бытия дана нам до всех категорий, до всякого рационализирования, до самого противоположения
субъекта объекту; она переживается вне времени и пространства, вне законов логики, вне этого мира, данного рациональному
сознанию.
Неточные совпадения
Вторичное
сознание связано с распадом на
субъект и объект, оно объективирует познаваемое.
Человек ничего другого не видит перед собой, кроме"неотносящихся дел", а между тем понятие о"неотносящихся делах"уже настолько выяснилось, что даже в
субъекте наиболее недоумевающем пробуждается
сознание всей жестокости и бесчеловечности обязательного стояния с разинутым ртом перед глухой стеной.
Если
субъект, погибая, усвояет себе это
сознание правдивости своего страдания и того, что дело его не погибает, а очищается и торжествует его погибелью, то примирение полно, и сам
субъект просветленным образом переживает себя в своем очищающемся и торжествующем деле.
В этот миг, созданный сплетением стихий, в глухую ночь, не озаренную еще солнцем
сознания, раскрывается, как ночной цветок, обреченный к утру на гибель, то странное явление, которого мы уже не можем представить себе: слово и дело становятся неразличимы и тожественны,
субъект и объект, кудесник и природа испытывают сладость полного единства.
Катерина Матвеевна. Дда. Много еще есть
субъектов в
сознании которых новые воззрения еще, так сказать, только намечены, а не проникли еще в плоть и кровь. Да, я жестоко ошиблась в этом господине.