После всех испытаний, всех странствований по пустыням отвлеченного мышления и рационального опыта, после тяжкой
полицейской службы должна возвратиться философия в храм, к священной своей функции, и обрести там утерянный реализм, вновь получать там посвящение в тайны жизни.
— Ась? Как вы посудите нашу
полицейскую службу? Что б я с ним по-нашему, по-военному, должен был сделать? — проговорил он и присовокупил более спокойным и официальным тоном: — Отвечайте на мой вопрос!
— Но насколько, — говорю, — смею позволить себе судить о вас по нашему мимолетному знакомству и по вашим искренним словам, — вам, вероятно, учительские занятия были бы гораздо сроднее, чем обязанности
полицейской службы?
— От бремени разрешается твоя супруга, — заявил приятелю исправник, бывший до
полицейской службы военным фельдшером, и крикнул в собравшуюся толпу: — Беги-ка кто за Матвевной, скажи — к роженице!
Неточные совпадения
Из коридора к столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый человек, с измятым, неясным лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге
службы и предложил Самгину дать подписку о невыезде. За спиной его
полицейский подмигнул Инокову глазом, похожим на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами,
полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной
службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной
службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
При Людовике-Филиппе, при котором подкуп и нажива сделались одной из нравственных сил правительства, — половина мещанства сделалась его лазутчиками,
полицейским хором, к чему особенно способствовала их
служба, сама по себе
полицейская, — в Национальной гвардии.
Стряпчий взял у него бумагу и ушел. Вихров остальной день провел в тоске, проклиная и свою
службу, и свою жизнь, и самого себя. Часов в одиннадцать у него в передней послышался шум шагов и бряцанье сабель и шпор, — это пришли к нему жандармы и
полицейские солдаты; хорошо, что Ивана не было, а то бы он умер со страху, но и Груша тоже испугалась. Войдя к барину с встревоженным лицом, она сказала:
Он уже снял с себя
полицейскую форму, носил костюм из чечунчи и хвастался своими успехами на
службе у купца.