Социализм и анархизм — предельные этапы
новой истории, последние соблазны человечества, и страшны они своим внешним сходством с формами новой теократии, призванной окончательно разрешить проблемы хлеба и власти, всех насытить и освободить.
Ветхое сознание не вмещает смысла истории, и вся драма
новой истории представляется ему или недоразумением, или сплошным злом, дьявольским наваждением.
Религиозно-космический процесс воздействия Божества на человечество еще не закончился, и вся драма человека
новой истории, весь новый опыт подготовляют материны для нового откровения.
Неточные совпадения
Ясно, что множественность и повторяемость в индийской философии и религии, отрицание смысла конкретной
истории, допущение скитания душ по разным краям бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ путем превращения в
новые и
новые формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный конец
истории мира.
Человек ввергся в стихию звериного хаоса и мучительной
историей, трудовым развитием, длительным процессом творчества должен выйти из этого зверино-хаотического состояния, очеловечиться, стать во весь свой рост, освободиться из плена для
нового и окончательного избрания себе бытия в Боге или небытия вне Бога.
В
истории мира произошел космический переворот, началось подлинно
новое летосчисление, и не могут объяснить этой чудесной роли Иисуса те, которые видят в Нем только человека, хотя бы и самого необыкновенного.
Только
новое религиозное сознание может осмыслить все, что произошло
нового с человеком, может ответить на его недоумение, излечить его от тяжкой болезни дуализма, которой страдало все христианство в
истории и которое передалось миру, с христианством порвавшему.
Процесс
истории привел человечество XIX века к идее прогресса, которая стала основной, вдохновляющей, стала как бы
новой религией,
новым богом.
Причудливая диалектика
истории передала идею прогресса в руки
нового человечества, настроенного гуманистически и рационалистически, отпавшего от христианской религии, принявшего веру атеистическую.
Религиозная миссия нашей эпохи не есть уже отрицание
истории, а
новое ее утверждение, не есть отрицание земли, а
новое ее утверждение,
новое творчество.
Само религиозное сознание восполняется откровением о смысле мировой
истории,
новой религиозной антропологией,
новой теургией.
Только
новая религиозная антропология в силах осветить религиозный смысл
истории, победить кошмар отвлеченной схемы и безумие индивидуальной игры.
Троицы, будет изъявлением прав Бога и прав человека, что в
истории было до сих пор разделено, будет раскрытием богочеловечности человека и человечества,
новой близости человеческого к божескому.
В мировой
истории человечества и во всей культуре человечества многое должно еще произойти, прежде чем станет возможным вступить в
новую религиозную эпоху.
Все великие творцы в
истории человечества — такие же участники в Божьем деле, в творчестве
нового Космоса, как и святые и подвижники.
Но тут уж начинается
новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
— Нельзя, Татьяна Павловна, — внушительно ответил ей Версилов, — Аркадий, очевидно, что-то замыслил, и, стало быть, надо ему непременно дать кончить. Ну и пусть его! Расскажет, и с плеч долой, а для него в том и главное, чтоб с плеч долой спустить. Начинай, мой милый, твою
новую историю, то есть я так только говорю: новую; не беспокойся, я знаю конец ее.
Неверующие гуманисты
новой истории пытались создавать общество более человечное и свободное, верующие же христиане им противодействовали, защищая и охраняя общество, основанное на насилии и порабощении.
Неточные совпадения
Строился
новый город на
новом месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою
историю…
— Ах, с Бузулуковым была
история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала не пропускает. Отправился он на большой бал в
новой каске. Ты видел
новые каски? Очень хороши, легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией начать
новую эпоху в
истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно
новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
— Скверная
история, но уморительная. Не может же Кедров драться с этим господином! Так ужасно горячился? — смеясь переспросил он. — А какова нынче Клер? Чудо! — сказал он про
новую французскую актрису. — Сколько ни смотри, каждый день
новая. Только одни французы могут это.
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша
история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в
новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.