В века
новой истории, которая уже перестала быть новой и стала очень старой, все сферы культуры и общественной жизни начали жить и развиваться лишь по собственному закону, не подчиняясь никакому духовному центру.
Неточные совпадения
Пассивная, рецептивная женственность в отношении государственной власти — так характерна для русского народа и для русской
истории [Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой народ остается духовно пассивным и покорным
новой революционной тирании, но в состоянии злобной одержимости.].
Это совпадает с периодами особенного духовного подъема, когда судьбами
истории данный народ призывается совершить что-либо великое и
новое для мира.
Неужели мировые события, исключительные в мировой
истории, ничему нас не научат, не приведут к рождению
нового сознания и оставят нас в прежних категориях, из которых мы хотели вырваться до войны?
Душа не раскрывается перед многообразной исторической действительностью, и энергия мысли не работает над
новыми творческими задачами, поставленными жизнью и
историей.
Славянофильские, народнические или социал-демократические доктринерские схемы совершенно не приспособлены для
новых событий мировой
истории, ибо они выработаны для более простой и элементарной действительности.
В
истории нового человечества происходит двойственный процесс — процесс универсализации и процесс индивидуализации, объединения в большие тела и дифференциации на малые тела.
Все эти вопросы, которые приносит с собой
новый день всемирной
истории, требуют огромных усилий творческой мысли.
Ныне мы вступаем в
новый период русской и всемирной
истории, и старые, традиционные идеи не годны уже для
новых мировых задач, которые ставит перед нами жизнь.
Наша национальная мысль должна творчески работать под
новой славянской идеей, ибо пробил тот час всемирной
истории, когда славянская раса должна выступить со своим словом на арену всемирной
истории.
Но тут уж начинается
новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
— Нельзя, Татьяна Павловна, — внушительно ответил ей Версилов, — Аркадий, очевидно, что-то замыслил, и, стало быть, надо ему непременно дать кончить. Ну и пусть его! Расскажет, и с плеч долой, а для него в том и главное, чтоб с плеч долой спустить. Начинай, мой милый, твою
новую историю, то есть я так только говорю: новую; не беспокойся, я знаю конец ее.
Неверующие гуманисты
новой истории пытались создавать общество более человечное и свободное, верующие же христиане им противодействовали, защищая и охраняя общество, основанное на насилии и порабощении.
Ветхое сознание не вмещает смысла истории, и вся драма
новой истории представляется ему или недоразумением, или сплошным злом, дьявольским наваждением.
Неточные совпадения
Строился
новый город на
новом месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою
историю…
— Ах, с Бузулуковым была
история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала не пропускает. Отправился он на большой бал в
новой каске. Ты видел
новые каски? Очень хороши, легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией начать
новую эпоху в
истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно
новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
— Скверная
история, но уморительная. Не может же Кедров драться с этим господином! Так ужасно горячился? — смеясь переспросил он. — А какова нынче Клер? Чудо! — сказал он про
новую французскую актрису. — Сколько ни смотри, каждый день
новая. Только одни французы могут это.
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша
история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в
новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.