Неточные совпадения
В деле мирового освобождения от
греха и спасения религиозное сознание должно признать за
человечеством не только земное, но и космическое, вселенское значение.
Для религиозного сознания ясно, что должна быть создана космическая возможность спасения;
человечество должно оплодотвориться божественной благодатью: в мире должен совершиться божественный акт искупления, победы над
грехом, источником рабства, победы, по силе своей равной размерам содеянного преступления.
Человечество само по себе не может искупить
греха, так как жертва его и кровавая его мука не равна преступлению богоотступничества и само оно не может простить себе
греха.
Силой божественной любви Христос возвращает миру и
человечеству утраченную в
грехе свободу, освобождает
человечество из плена, восстанавливает идеальный план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано в идее космоса.
Без Сына Божьего
человечество не только не могло бы искупить
греха и спастись, но его и не было бы, оно не сотворилось бы.
Непосредственные, первоначальные последствия первородного
греха устраняются человеческим прогрессом;
человечество выходит из состояния первобытного зверства и рабства.
Они знают, что война есть великое зло и кара за
грехи человечества, но они видят смысл мировых событий и вступают в новый исторический период без того чувства уныния и отброшенности, которое ощущают люди первого типа, ни в чем не прозревающие внутреннего смысла.
Но, во всяком случае, указание Христа на то, что он есть второе лицо троицы и искупляет
грехи человечества, занимает самую малую и неясную часть Евангелия.
Неточные совпадения
Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!» Знаешь ли ты, что пройдут века и
человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и
греха, а есть лишь только голодные.
Неужели мы не любили
человечества, столь смиренно сознав его бессилие, с любовию облегчив его ношу и разрешив слабосильной природе его хотя бы и
грех, но с нашего позволения?
Но так как наш плац-майор отличался совершенно обратным способом мышления, чем остальная часть
человечества, то очень немудрено, что я беру большой
грех на себя, предполагая, что он знал о театре и позволил его.
Гавриловна. Строгостью ничего не возьмешь! Хоть скажи им, пожалуй, что вот, мол, за то-то и то-то вешать будут — все-таки будут делать. Где больше строгости, там и
греха больше. Надо судить по
человечеству. Нужды нет, что у них разум-то купленый, а у нас свой дешевый, да и то мы так не рассуждаем. На словах-то ты прикажи строго-настрого, а на деле не всякого виноватого казни, а иного и помилуй. Иное дело бывает от баловства, а иной беде и сам не рад.
Быть избранником, служить вечной правде, стоять в ряду тех, которые на несколько тысяч лет раньше сделают
человечество достойным царствия божия, то есть избавят людей от нескольких лишних тысяч лет борьбы,
греха и страданий, отдать идее все — молодость, силы, здоровье, быть готовым умереть для общего блага, — какой высокий, какой счастливый удел!