Неточные совпадения
Нравственная самодисциплина личности никогда
у нас не рассматривалась как самостоятельная и
высшая задача.
Но германское сознание
у Фихте,
у старых идеалистов и романтиков,
у Р. Вагнера и в наше время
у Древса и Чемберлена с такой исключительностью и напряженностью переживает избранность германской расы и ее призванность быть носительницей
высшей и всемирной духовной культуры, что это заключает в себе черты мессианизма, хотя и искаженного.
История всегда любила оправдывать зло для своих
высших целей (хитрость разума
у Гегеля).
Неточные совпадения
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже
у Дюссо, где ему нужно было быть
у троих, как на его счастье, стоявших в одной гостинице:
у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы,
у нового своего начальника, только что поступившего на это
высшее место и ревизовавшего Москву, и
у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
Но
у ней в
высшей степени было качество, заставляющее забывать все недостатки; это качество была кровь, та кровь, которая сказывается, по английскому выражению.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в принципе, но некоторым подробностям его применения
у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему
высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом деле.
Отчаяние его еще усиливалось сознанием, что он был совершенно одинок со своим горем. Не только в Петербурге
у него не было ни одного человека, кому бы он мог высказать всё, что испытывал, кто бы пожалел его не как
высшего чиновника, не как члена общества, но просто как страдающего человека; но и нигде
у него не было такого человека.
Было
у Алексея Александровича много таких людей, которых он мог позвать к себе обедать, попросить об участии в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю, с которыми он мог обсуждать откровенно действия других лиц и
высшего правительства; но отношения к этим лицам были заключены в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно было выйти.