Неточные совпадения
Но я
верил и надеялся, что
в решении таинственных судеб человечества Великой России предстоит активная и творческая роль.
Я
верю, что раньше или позже
в мире должен возникнуть «священный союз» всех творческих христианских сил, всех верных вечным святыням.
Умом России не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только
верить.
А
верит в Россию каждый по-своему, и каждый находит
в полном противоречий бытии России факты для подтверждения своей веры.
Они хотели
верить, что
в русском народе живет всечеловеческий христианский дух, и они возносили русский народ за его смирение.
И я хочу
верить, что нынешняя мировая война выведет Россию из этого безвыходного круга, пробудит
в ней мужественный дух, покажет миру мужественный лик России, установит внутренне должное отношение европейского Востока и европейского Запада.
В него можно только
верить, его доказать нельзя.
В разум
верят метафизики.
Охранители всегда мало
верят в то, что охраняют.
В каком же смысле русское народное православное сознание
верит в святую Русь и всегда утверждает, что Русь живет святостью,
в отличие от народов Запада, которые живут лишь честностью, т. е. началом менее высоким?
Душа русского народа никогда не поклонялась золотому тельцу и,
верю, никогда ему не поклонится
в последней глубине своей.
Она
верит в идеи, которые господствовали на Западе более пятидесяти лет тому назад, она все еще серьезно способна исповедовать позитивистическое миросозерцание, старую теорию социальной среды и т. п.
Не только
в творческой русской мысли, которая
в небольшом кругу переживает период подъема, но и
в мысли западноевропейской произошел радикальный сдвиг, и «передовым»
в мысли и сознании является совсем уже не то, во что продолжают
верить у нас слишком многие, ленивые и инертные мыслью.
И очень наивна та философия истории, которая
верит, что можно предотвратить движение по этому пути мировой империалистической борьбы, которая хочет видеть
в нем не трагическую судьбу всего человечества, а лишь злую волю тех или иных классов, тех или иных правительств.
В прямое культуртрегерство империализма
верить невозможно.
И славянофильское, и западническое сознание одинаково
верило в существование Европы, как единого духа, единого типа культуры.
Я
верю, что бессознательно славянская идея живет
в недрах души русского народа, она существует, как инстинкт, все еще темный и не нашедший себе настоящего выражения.
Образовалось казенно-официальное славянофильство, для которого славянская идея и славянская политика превратились
в риторическую терминологию и которому никто уже не
верит ни
в России, ни за границей.
Марксизм
верил, что можно до конца рационализировать общественную жизнь и привести ее к внешнему совершенству, не считаясь ни с теми энергиями, которые есть
в бесконечном мире над человеком и вокруг него.
Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше русского мессианского сознания, я
верю, что
в самом народе русском есть более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на земле, чем
в народе польском.
В категорический императив,
в долг немец
верит больше, чем
в бытие, чем
в Бога.
Тех, кто
верит в бесконечную духовную жизнь и
в ценности, превышающие все земные блага, ужасы войны, физическая смерть не так страшат.
И невозможно
верить в вечный рациональный мир.
Христианство
верит в искупительность страдания и зовет к вольной Голгофе.
Мы
верим, что последняя и окончательная победа
в бытии должна принадлежать духовной силе, а не материальному насилию.
Я
верю, что древняя Эллада останется навеки жить
в божественном миропорядке, но эмпирически она перестала существовать.
Социал-демократы не
верят в абсолютное, —
в философии,
в религии они всегда за относительное.
Отвлеченные социальные и политические учения всегда грешат рационализмом и
верят в добрые плоды внешнего насилия под низким уровнем развития человеческой массы и порожденной этим уровнем необходимостью.
В глубине клеток народной жизни должно произойти перерождение, идущее изнутри, и я
верю, что оно происходит, что русский народ духовно жив и что ему предстоит великое будущее.
И как мало эти люди
верят в дух,
в его бессмертие и неистребимость,
в его неодолимость темными силами.
Если мы
верим в спасительность Истины, то совсем
в другом смысле.
Нужно видеть абсурдность и бессмысленность мира,
в котором мы живем, и вместе с тем
верить в дух, с которым связана свобода, и
в смысл, который победит бессмыслицу и преобразит мир.
Ныне пошатнулся космический порядок,
в который
верили люди,
верили и материалисты, и позитивисты XIX
в.
Только марксисты хотят оставаться оптимистами,
верят в благостность техники, относя сознание абсурдности жизни исключительно к обреченным на смерть буржуазным классам, и с ней связывают неотвратимое торжество пролетариата.
Фанатика порабощает идея,
в которую он
верит, она суживает его сознание, вытесняет очень важные человеческие состояния; он перестает внутренно владеть собой.
Когда падают старые авторитеты, когда не
верят больше
в суверенитет монархий или демократий, то создается авторитет и суверенность коллектива, но это всегда означает внутреннюю неосвобожденность человека и некоммюнотарность людей.
Это должны признать и те, которые не
верят в утопию и миф, столь необходимые для борьбы.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (еще
в дверях).
Верить ли слухам, Антон Антонович? к вам привалило необыкновенное счастие?
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но,
верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно,
в его воле; по крайней мере, я буду спокоен
в сердце.
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою //
В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! //
Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить
в колокола!
Простаков.
В этом я тебе, матушка, и
верил и
верю.
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет
в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче не делать того, за что б совесть угрызала.