Неточные совпадения
Ведь последовательно проведенная точка зрения блага
людей ведет к отрицанию смысла
истории и исторических ценностей, так как ценности исторические предполагают жертву людским благам и людскими поколениями во имя того, что выше блага и счастья
людей и их эмпирической жизни.
История, творящая ценности, по существу трагична и не допускает никакой остановки на благополучии
людей.
Ценность национальности в
истории, как и всякую ценность, приходится утверждать жертвенно, поверх блага
людей, и она сталкивается с исключительным утверждением блага народа, как высшего критерия.
«Мы полагаем, что настало время, когда
история повелительно требует от честных и разумных русских
людей, чтобы они подвергли это самобытное всестороннему изучению, безбоязненной критике.
И вот духовная энергия русского
человека вошла внутрь, в созерцание, в душевность, она не могла обратиться к
истории, всегда связанной с оформлением, с путем, в котором обозначены границы.
Так печально и уныло сложилась русская
история и сдавила душу русского
человека!
И в этом русский интеллигент, оторванный от родной почвы, остается характерно-русским
человеком, никогда не имевшим вкуса к
истории, к исторической мысли и к историческому драматизму.
Человек, вооруженный лишь этими устаревшими идейными орудиями, должен был себя почувствовать раздавленным и выброшенным за борт
истории.
Признание высшим благом счастья, благополучия, безболезненного состояния
людей, прямых интересов данного поколения должно привести к застою, к боязни творческого движения и
истории.
Безболезненнее, сострадательнее было бы не отстаивать дальних и горних ценностей и уступить их во имя блага
людей, не творить
истории.
Современные
люди, изнеженные, размягченные и избалованные буржуазно-покойною жизнью, не выносят не этой жестокости сердца человеческого, — сердца их достаточно ожесточены и в мирной жизни, — они не выносят жестокости испытаний, жестокости движения, выводящего из покоя, жестокости
истории и судьбы.
Самый любящий, добрый, сердечный
человек может безбоязненно принимать муку свершающейся
истории, жестокость исторической борьбы.
Жизнь историческая, национальная, задачи
истории, борьба народов и царств, великие исторические
люди — все это казалось Л. Толстому несущественным, нереальным, обманчивой и внешней оболочкой жизни.
Но в отношении к жизни русской интеллигенции, да и вообще русских
людей есть как бы преобладание женственного, господства чувства женственного сострадания, женственных «частных» оценок, женственного отвращения к
истории, к жестокости и суровости всего исторического, к холоду и огню восходящего ввысь духа.
Но эта слабость и узость человеческого сознания, эта выброшенность
человека на поверхность не может быть опровержением той великой истины, что каждый
человек — всемирный по своей природе и что в нем и для него совершается вся
история.
Главная беда России — не в недостатке левости, которая может возрастать без всяких существенных изменений для русской общественности, а в плохой общественной клетке, в недостатке настоящих
людей, которых
история могла бы призвать для реального, подлинно радикального преобразования России, в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины.
Поэтому в
истории мира и
человека могут действовать иррациональные силы, темная свобода, порождающая необходимость и насилие.
Вместе с тем отношение
человека к космосу определяется тем, что он есть микрокосм, он заключает в себе космос или заключает в себе
историю.
В глубинном подсознательном слое
человека есть все, есть и первобытный
человек, он не окончательно преодолен, в нем есть и мир звериный, как есть и вся
история.
Типы
человека много раз видоизменялись в
истории.
Неточные совпадения
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему
Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие
люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
Публика начала даже склоняться в пользу того мнения, что вся эта
история есть не что иное, как выдумка праздных
людей, но потом, припомнив лондонских агитаторов [Даже и это предвидел «Летописец»!
Но, с другой стороны, не меньшего вероятия заслуживает и то соображение, что как ни привлекательна теория учтивого обращения, но, взятая изолированно, она нимало не гарантирует
людей от внезапного вторжения теории обращения неучтивого (как это и доказано впоследствии появлением на арене
истории такой личности, как майор Угрюм-Бурчеев), и, следовательно, если мы действительно желаем утвердить учтивое обращение на прочном основании, то все-таки прежде всего должны снабдить
людей настоящими якобы правами.
Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, предложили ему вопрос: бывали ли в
истории примеры, чтобы
люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд?
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной
истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и
людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.