Россия — страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной
жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти.
Неточные совпадения
Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой
жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту
государства.
Но А. Д. Самарин столкнулся с темным, иррациональным началом в церковной
жизни, в точке скрепления церкви и
государства, с влияниями, которые не могут быть даже названы реакционными, так как для них нет никакого разумного имени.
Интересы
жизни частной, эгоистически семейной, мещанской побеждаются интересами
жизни национальной, исторической, мировой, инстинктами славы народов и
государств.
Эта мировая задача ныне острее стоит перед человечеством, чем задачи внутренней
жизни кристаллизованных европейских
государств и культур.
Христианство есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как невозможно христианское
государство, христианское насилие и убийство. Но весь ужас
жизни изживается христианином, как крест и искупление вины. Война есть вина, но она также есть и искупление вины. В ней неправедная, грешная, злая
жизнь возносится на крест.
Мне неприятен весь нравственный склад германца, противен его формалистический пафос долга, его обоготворение
государства, и я склонен думать, что славянская душа с трудом может переносить самые нравственные качества германцев, их нравственную идею устроения
жизни.
Нельзя мыслить так, что Бог что-то причиняет в этом мире подобно силам природы, управляет и господствует подобно царям и властям в
государствах, детерминирует
жизнь мира и человека.
Христианство некогда совершило величайшую духовную революцию, оно духовно освободило человека от неограниченной власти общества и
государства, которая в античном мире распространялась и на религиозную
жизнь.
Есть две основные точки зрения на соотношения кесаря, власти,
государства, царства этого мира и духа, духовной
жизни человека, царства Божьего.
С этой точки зрения русские горные заводы, выстроенные на даровой земле крепостным трудом, в настоящее время являются просто язвой в экономической
жизни государства, потому что могут существовать только благодаря высоким тарифам, гарантиям, субсидиям и всяким другим льготам, которые приносят громадный вред народу и обогащают одних заводчиков.
Но нужно еще сказать, что в «Записках» не только рассказываются одни деяния князей, но отмечаются, как в летописи, и необыкновенные явления природы и события внутренней
жизни государства — например, действия духовенства, народные суеверия, ереси и т. п.
Неточные совпадения
Зачем же выставлять напоказ бедность нашей
жизни и наше грустное несовершенство, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков
государства? Что ж делать, если такого свойства сочинитель, и так уже заболел он сам собственным несовершенством, и так уже устроен талант его, чтобы изображать ему бедность нашей
жизни, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков
государства! И вот опять попали мы в глушь, опять наткнулись на закоулок.
Высокой страсти не имея // Для звуков
жизни не щадить, // Не мог он ямба от хорея, // Как мы ни бились, отличить. // Бранил Гомера, Феокрита; // Зато читал Адама Смита // И был глубокий эконом, // То есть умел судить о том, // Как
государство богатеет, // И чем живет, и почему // Не нужно золота ему, // Когда простой продукт имеет. // Отец понять его не мог // И земли отдавал в залог.
Вспомнилось, как однажды у Прейса Тагильский холодно и жестко говорил о
государстве как органе угнетения личности, а когда Прейс докторально сказал ему: «Вы шаржируете» — он ответил небрежно: «Это история шаржирует». Стратонов сказал: «Ирония ваша — ирония нигилиста». Так же небрежно Тагильский ответил и ему: «Ошибаетесь, я не иронизирую. Однако нахожу, что человек со вкусом к
жизни не может прожевать действительность, не сдобрив ее солью и перцем иронии. Учит — скепсис, а оптимизм воспитывает дураков».
Но человек сделал это на свою погибель, он — враг свободной игры мировых сил, схематизатор; его ненавистью к свободе созданы религии, философии, науки,
государства и вся мерзость
жизни.
О России говорили, что это
государство пространное и могущественное, но идея об отечестве, как о чем-то кровном, живущем одною
жизнью и дышащем одним дыханием с каждым из сынов своих, едва ли была достаточно ясна.