В жизни государств и обществ таковы: миф монархии — о суверенитете власти монарха, миф о демократии — о суверенитете
власти народа (volonté génerale), миф коммунизма — о суверенитете власти пролетариата.
Неточные совпадения
Нельзя было расшатывать исторические основы русского государства во время страшной мировой войны, нельзя было отравлять вооруженный
народ подозрением, что
власть изменяет ему и предает его.
Пассивная, рецептивная женственность в отношении государственной
власти — так характерна для русского
народа и для русской истории [Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой
народ остается духовно пассивным и покорным новой революционной тирании, но в состоянии злобной одержимости.].
Государственная
власть всегда была внешним, а не внутренним принципом для безгосударственного русского
народа; она не из него созидалась, а приходила как бы извне, как жених приходит к невесте.
Русский
народ хочет не столько святости, сколько преклонения и благоговения перед святостью, подобно тому как он хочет не
власти, а отдания себя
власти, перенесения на
власть всего бремени.
Славянофилы хотели оставить русскому
народу свободу религиозной совести, свободу думы, свободу духа, а всю остальную жизнь отдать во
власть силы, неограниченно управляющей русским
народом.
И он хочет показать, что весь русский
народ так относится к государственной
власти.
Розановское отношение к государственной
власти есть отношение безгосударственного, женственного
народа, для которого эта
власть есть всегда начало вне его и над ним находящееся, инородное ему.
Исторический период
власти пространств над душой русского
народа кончается.
Она определяется силой жертвенного духа
народа, его исключительной вдохновленностью царством не от мира сего, она не может притязать на внешнюю
власть над миром и не может претендовать на то, чтобы даровать
народу земное блаженство.
Образование великой Турции в Европе, ее
власть над христианскими
народами — это была кара, ниспосланная за грехи Византии и христианских
народов Европы.
Но эта
власть лучших должна быть порождена из самых недр народной жизни, должна быть имманентна
народу, его собственной потенцией, а не чем-то навязанным ему извне, поставленным над ним.
Макиавеллизм в политике, капитализм в экономике, сиентизм в науке, национализм в жизни
народов, безраздельная
власть техники над человеком — все это есть порождение этих автономий.
Никакой суверенитет земной
власти не может быть примирим с христианством: ни суверенитет монарха, ни суверенитет
народа, ни суверенитет класса.
Предполагали, что иначе
народ не будет подчиняться
власти.
Власть должна служить
народу.
Государственная
власть может очень рационально править
народом, но само начало
власти совершенно иррационально.
Гораздо глубже то, что
власть опиралась на религиозные верования
народа, и ее исторические формы падали, когда эти верования разлагались.
Нет! Нет! Никогда не быть этому! Не прольет она крови, хоть и чужого ей, но вверившегося ее
власти народа. Иначе сумеет она успокоить его. Надо только узнать прежде всего, отчего волнуются, чего хотят ее подданные.
Неточные совпадения
— Никогда этого с русским
народом не будет!
Власти нет, — отвечал помещик.
—…мрет без помощи? Грубые бабки замаривают детей, и
народ коснеет в невежестве и остается во
власти всякого писаря, а тебе дано в руки средство помочь этому, и ты не помогаешь, потому что, по твоему, это не важно. И Сергей Иванович поставил ему дилемму: или ты так неразвит, что не можешь видеть всего, что можешь сделать, или ты не хочешь поступиться своим спокойствием, тщеславием, я не знаю чем, чтоб это сделать.
— И потом, — продолжала девушка, — у них все как-то перевернуто. Мне кажется, что они говорят о любви к
народу с ненавистью, а о ненависти к
властям — с любовью. По крайней мере я так слышу.
— Пиши! — притопнув ногой, сказал Гапон. — И теперь царя, потопившего правду в крови
народа, я, Георгий Гапон, священник,
властью, данной мне от бога, предаю анафеме, отлучаю от церкви…
Заслуженно ненавидя
власть царя, честные люди заочно, с великой искренностью полюбили «
народ» и пошли воскрешать, спасать его.