Но в эпоху Возрождения микрокосмичность
человека сознавали только мистики, подобные Пико делла Мирандолло, который говорил: «Человек есть соединительная связь всей природы и как бы эссенция, составленная из всех ее соков.
Неточные совпадения
Наступают времена в жизни человечества, когда оно должно помочь само себе,
сознав, что отсутствие трансцендентной помощи не есть беспомощность, ибо бесконечную имманентную помощь найдет
человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом все силы Бога и мира, мира подлинного в свободе от «мира» призрачного.
Лучшие
люди начинают
сознавать, что наступает конец старой, пассивной философии необходимости, в какой бы форме она ни являлась — в метафизической, критической или позитивистической [Гениальное и дерзновенное сознание того, что философия должна быть органом творческой активности
человека, есть у неведомого русского мыслителя Н. Ф. Федорова.
Психологизм и человеческую относительность в философском познании могут преодолеть лишь те философы, которые признают существование мирового Логоса, соборного Разума, и
сознают человека причастным Логосу, родственным Разуму, способным прийти в обладание этим Разумом.
Если
человек будет
сознавать себя одной из внешних, объективированных вещей мира, то он не может быть активным познающим субъектом, для него невозможна философия.
Человек, всечеловек, носитель абсолютной человечности, пришедший в сознание после обморока своего в природном мире, после падения своего в природную необходимость,
сознает свою бесконечную природу, которая не может быть удовлетворена и насыщена временными осуществлениями.
Бесконечный дух
человека претендует на абсолютный, сверхприродный антропоцентризм, он
сознает себя абсолютным центром не данной замкнутой планетной системы, а всего бытия, всех планов бытия, всех миров.
Ницше почуял, как никто еще и никогда на протяжении всей истории, творческое призвание
человека, которого не
сознавала ни антропология святоотеческая, ни антропология гуманистическая.
Человек поставлен перед дилеммой: или
сознать себя христологически или
сознать себя антихристологически, увидеть Абсолютного
Человека в Христе или увидеть его в антихристе.
Человек, целиком еще пребывающий в религиозных эпохах закона и искупления, не
сознает свободы своей творческой природы, он хочет творить по закону и для искупления, ищет творчества как послушания.
Все острее начинают
сознавать научно, философски и религиозно, что сексуальность не есть специальная, дифференцированная функция человеческого существа, что она разлита по всему существу
человека, проникает все его клетки и определяет всю совокупность жизни.
Но Фрейд как будто бы не
сознает, что в сексуальном наслаждении (Lust)
человек все же игралище родовой стихии.].
Феофан, — кто бы ни был ею, должен восприять на себя полную и всестороннюю заботу о всем доме, по всем частям, и иметь неусыпное попечение о нем,
сознавая себя ответным лицом и пред
людьми за его добро и худо; ибо в своем лице он представляет его все: за него получает стыд и одобрение, болит и веселится.
Человек сознает свое значение и играет роль то от того, что он причастен к центру революционной деятельности, к революционному комитету, определяющему движение, то от того, что причастен к самому подлинному, наиправославнейшему православию, то от того, что причастен к оккультному ордену, посвящен в оккультную традицию.
Неточные совпадения
Человек приходит к собственному жилищу, видит, что оно насквозь засветилось, что из всех пазов выпалзывают тоненькие огненные змейки, и начинает
сознавать, что вот это и есть тот самый конец всего, о котором ему когда-то смутно грезилось и ожидание которого, незаметно для него самого, проходит через всю его жизнь.
Он спешил к Свидригайлову. Чего он мог надеяться от этого
человека — он и сам не знал. Но в этом
человеке таилась какая-то власть над ним.
Сознав это раз, он уже не мог успокоиться, а теперь к тому же и пришло время.
— А! не та форма, не так эстетически хорошая форма! Ну, я решительно не понимаю: почему лупить в
людей бомбами, правильною осадой, более почтенная форма? Боязнь эстетики есть первый признак бессилия!.. Никогда, никогда яснее не
сознавал я этого, как теперь, и более чем когда-нибудь не понимаю моего преступления! Никогда, никогда не был я сильнее и убежденнее, чем теперь!..
Но в этот вечер они смотрели на него с вожделением, как смотрят любители вкусно поесть на редкое блюдо. Они слушали его рассказ с таким безмолвным напряжением внимания, точно он столичный профессор, который читает лекцию в глухом провинциальном городе обывателям, давно стосковавшимся о необыкновенном. В комнате было тесно, немножко жарко, в полумраке сидели согнувшись покорные
люди, и было очень хорошо
сознавать, что вчерашний день — уже история.
У него приятно шумело в голове, и еще более приятно было
сознавать, что никто из этих
людей не сказал больше, чем мог бы сказать он, никто не сказал ничего, что не было бы знакомо ему, продумано им.