В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и
объективной реальности, объективного бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта.
Наиболее враждебен я всякой натуралистической метафизике, которая объективирует и гипостазирует процессы мысли, выбрасывая их во вне и принимая их за «
объективные реальности», которые применяет к духу категории субстанции, натурализует дух.
Личность распадается на миги, индивидуальность теряется во всеобщей иллюзорности бытия, индивидуализм оказывается антииндивидуализмом, так как отрицает
объективную реальность индивидуума и объективную норму личности.
Но теоретическое познание, хотя и не этих объектов, но вообще разума (?), здесь все-таки расширяется, именно постольку, поскольку этим идеям, путем практических постулатов, даются объекты, а через это мысль, только проблематическая, получает
объективную реальность.
Неточные совпадения
Ставится острый предельный вопрос: существует ли подлинная, не
объективная, не иллюзорная и не фиктивная
реальность?
Если мы отвергаем так называемый
объективный критерий истины, и в смысле реализма наивного, и в смысле реализма рационалистического, и в смысле идеализма трансцендентально-критического, то совсем не для того, чтобы утверждать «субъективность» произвольную, «психологизм» в гуссерльском смысле слова, в противоположность глубокой
реальности.
Преобладает все-таки понимание познания как соответствия «
объективной»
реальности, которая открывается.
Все предполагает эту
реальность, без которой мы погружены в иллюзорное царство
объективной необходимости.
Я в глубине души, в более глубоком слое, чем умственные теории, поверил в первичную
реальность духа и лишь во вторичную, отраженную, символически-знаковую
реальность внешнего, так называемого «
объективного» мира, природного и исторического.