«Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он имел в себе и тинктуру огня и тинктуру света, в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный центр, как прекрасный райский розарий, сад услад, в котором он сам себя любил; чему и мы уподобимся по
воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим» [T. V. «Mysterium magnum», с. 94.].
«Лазарь воскрес!» — и Клим подумал, что евангельские легенды о
воскресении мертвых как-то не закончены, ничего не говорят ни уму, ни сердцу.
Победу Христа над смертью они понимали не в смысле
воскресения мертвых, а в смысле достигнутого эмпирического бессмертия, в том смысле, что смерти нет для уверовавших во Христа.
Таким образом, федоровский «проект», понятый даже в самом широком и неопределенном смысле как общая идея участия человека в
воскресении мертвых, сохраняет основные свои особенности, отличается экономизмом и магизмом.
И сегодня я уже заходил в парикмахерскую, — о, сколько работы будет у кауферов в день
воскресения мертвых! — и мой Жан правильно заметил, по окончании обряда: «Вот вы и помолодели».
Неточные совпадения
— Да! — вскричал я ему в ответ, — такая же точно сцена уже была, когда я хоронил Версилова и вырывал его из сердца… Но затем последовало
воскресение из
мертвых, а теперь… теперь уже без рассвета! но… но вы увидите все здесь, на что я способен! даже и не ожидаете того, что я могу доказать!
— Ведь вы только представьте себе, господа, — кричал Штофф, — мы поднимаем целый край.
Мертвые капиталы получают движение, возрождается несуществовавшая в крае промышленность, торговля оживляется, земледелие процветает. Одним словом, это… это… это —
воскресение из
мертвых!
В Ветхом Завете сама идея бессмертия была
мертвой и жуткой, не было надежды на
воскресение и задачи с ним связанной.
Да, с богом! Свобода, новая жизнь,
воскресенье из
мертвых… Экая славная минута!
На Пасхе усопших не поминают. Таков народный обычай, так и церковный устав положил… В великий праздник
Воскресенья нет речи о смерти, нет помина о тлении. «Смерти празднуем умерщвление!..» — поют и в церквах и в раскольничьих моленных, а на обительских трапезах и по домам благочестивых людей читаются восторженные слова Златоуста и гремят победные клики апостола Павла: «Где ти, смерте жало? где ти, аде победа?..» Нет смерти, нет и
мертвых — все живы в воскресшем Христе.