Неточные совпадения
Ибо изначальный грех и есть рабство, несвобода духа, подчинение диавольской необходимости, бессилие определить себя свободным творцом, утеря себя через утверждение себя в необходимости «
мира», а не в свободе
Бога.
Наступают времена в жизни человечества, когда оно должно помочь само себе, сознав, что отсутствие трансцендентной помощи не есть беспомощность, ибо бесконечную имманентную помощь найдет человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом все силы
Бога и
мира,
мира подлинного в свободе от «
мира» призрачного.
«
Мир» есть зло, он безбожен и не
Богом сотворен.
Бог имманентен
миру и человеку.
Мир и человек имманентны
Богу.
Но так же неизбежно в религиозном опыте прихождение к имманентной правде, к имманентному изживанию
Бога и
мира.
Но «
мир сей» есть лишь один из моментов внутреннего божественного процесса творчества космоса, движения в Троичности Божества, рождения в
Боге Человека.
Героическая война против зла
мира зарождается в том освобождающем сознании имманентизма, для которого
Бог имманентен человеческому духу, а «
мир» трансцендентен ему.
Поэтому, будучи монистом и имманентистом в последней глубине мистического опыта, веря в божественность
мира, во внутреннюю божественность мирового процесса, в небесность всего земного, в божественность лика человеческого, я в пути утверждаю расщепление, дуализм свободы и необходимости,
Бога, божественной жизни и «
мира», мировой данности, добра и зла, трансцендентного и имманентного.
Познание
Бога и последней тайны
мира по существу отличается от познания научного и заключает в себя так же мало натурализма, как и математизма.
Человек не только от
мира сего, но и от
мира иного, не только от необходимости, но и от свободы, не только от природы, но и от
Бога.
«Он не только образ
мира, универсальное существо, включая и Существо абсолютное: он также, он по преимуществу образ
Бога, взятого в совокупности его бесконечных атрибутов.
И еще говорит Гермес Триждывеличайший: «Господин вечности есть первый
Бог,
мир — второй, человек — третий.
Бог, творец
мира и всего, что он в себе заключает, управляет всем этим целым и подчиняет его управлению человека.
«Человек — посредник между
Богом и
миром, следовательно, он не тварное существо
мира и не законченный процесс творчества.
«Человек, который должен был стать
Богом в малом (микротеосом), стал
миром в малом (микрокосмом), не утратив, однако, предназначения и долга стать микротеосом» [См. там же, с. 200.].
Но для св. Исаака Сирианина
мир есть лишь страсти и человек делается сильным и получает ведение не через раскрытие своей человеческой природы, а через ее окончательное умолкание и освобождение места для
Бога.
Нужно выбирать: или свобода человека в
Боге, или необходимость преходящего явления в природном
мире.
Е. Трубецкой к крайнему дуалистическому разделению
Бога и
мира, неба и земли.
Троицы, в аспекте
Бога, страдающего за грехи
мира.
Евангельский аспект Христа как
Бога, приносящего себя в жертву за грехи
мира, еще не раскрывает творческую тайну человека.
Бог открыл грешному человеку свою волю в законе и дал человеку благодать искупления, послав в
мир Сына своего Единородного.
Он
Бога ощущает как Хозяина,
мир как хозяйство.
Это сознание противно глубочайшей сущности христианства, которое делает
Бога имманентным человеческой природе и потому не допускает совершенно трансцендентного разрыва здешнего
мира и
мира потустороннего [Кн. Е. Трубецкой в своем «Миросозерцании Вл. С. Соловьева» странным образом оправдывает свободное творчество человека в
мире через крайнее отдаление потустороннего божественного
мира от
мира здешнего.
Критическая культура вся основана на трансцендентном богочувствии и богосознании, на бесконечной дистанции, на дуалистическом разрыве
Бога и
мира.
Истинный христианский трансцендентизм означает трансцендентность «
мира» человеку и имманентность
Бога человеку.
Творение
мира есть творческое развитие в
Боге, выход Его из одиночества, зов божьей любви.
Творение же
мира лежит по эту сторону, в
Боге, во внутреннем движении проявленной Троичности.
Если
мир творится
Богом, то есть творческий акт и творчество оправданно.
Если
мир лишь эманирует из
Бога, то творческого акта нет и творчество не оправданно.
Бог исходит в своей эманации в
мир.
Мир божествен, потому что
Бог жертвует собой для
мира, перетекает в
мир.
Мысль о
Боге превышает те антиномии, которые рождаются от мысли о
мире в его отношении к
Богу.
Ибо одинаково истинны антиномические тезисы:
мир в
Боге и
мир вне
Бога,
Бог трансцендентен
миру и
Бог имманентен
миру.
Пантеизм с его эманацией
мира из Божества не допускает ни самостоятельности и свободы
Бога, ни самостоятельности и свободы
мира и человека.
А творческий акт всегда предполагает самобытность, самостоятельность и свободу личности, которой не знает пантеистическое сознание [Кн. Е. Трубецкой в «Миросозерцании В. С. Соловьева» в самой крайней форме отстаивает свободу
Бога от
мира и
мира от
Бога.
Но установленная им дистанция между
Богом и
миром превращается в разрыв.
Подлинный
мир в
Боге и процесс его в
Боге совершается.
Метафизический и мистический монизм исключает возможность творческого акта как в
Боге, так и в
мире.
В официально-теистическом сознании есть опасный уклон к мертвящему деизму, окончательно разобщающему
Бога и
мир.
Бог превышает
мир, но
мир божествен, энергия Божья переливается в
мир.
Мир творится не только в
Боге Отце, но и в
Боге Сыне.
Космогония христианства осталась библейской космогонией семидневного творения
мира Богом Отцом.
И потому задача человека и
мира понимается как возврат в лоно
Бога Отца, к первоначальному состоянию.
Христианская космология и космогония поистине остались ветхозаветными, они видят
мир и его творчество лишь в аспекте
Бога Отца.
«
Бог почил от дел своих»,
мир определен в своей софийности, в своих потенциальных элементах, которые для человека в его историческом труде даны как неизменная основа.
Творчество
мира завершено, закончено
Богом в семь дней.
Само чувство
Бога как Хозяина и
мира как хозяйства — ветхозаветно.
Освобождение человеческой индивидуальности от
Бога и от
мира есть человекоубийство.
Сам
Бог знает великое и страдальческое одиночество, переживает покинутость
миром и людьми.
Неточные совпадения
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в
бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении
мира, просто волосы дыбом поднимаются.
Красивая, здоровая. // А деток не дал
Бог! // Пока у ней гостила я, // Все время с Лиодорушкой // Носилась, как с родным. // Весна уж начиналася, // Березка распускалася, // Как мы домой пошли… // Хорошо, светло // В
мире Божием! // Хорошо, легко, // Ясно н а ́ сердце.
Я спрашиваю об общем проявлении
Бога для всего
мира со всеми этими туманными пятнами.
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити умерла, и что он умер с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что
Бог тут пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в
мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
Оставшись одна, Долли помолилась
Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.