Неточные совпадения
Моя память о моей жизни и моем
пути будет сознательно активной, то есть будет творческим усилием моей
мысли, моего познания сегодняшнего дня.
Скепсис застывший и длящийся, который не есть только момент духовного
пути и диалектического процесса
мысли, означает метафизическую бесхарактерность, неспособность к волевому избранию.
И многое, что было в начале моего философского
пути, я вновь осознал теперь, после обогащения опыта
мысли всей моей жизни.
Все, что я говорю сейчас, было для меня не продуктом отвлеченной
мысли, а духовного опыта, жизненного
пути.
В 26 году начал издаваться под моей редакцией журнал «
Путь», орган русской религиозной
мысли, который существовал 14 лет.
«
Путь» не был боевым органом, он лишь давал место для творческих проявлений
мысли на почве православия.
И на протяжении всей истории философской
мысли обращались к самопознанию как
пути к познанию мира.
Значение своей экзистенциальной
мысли я вижу именно в этом предчувствии, в этом сознании двух
путей, лежащих перед человеком, —
пути объективации, экстериоризации, заковывания в призрачном могуществе и массивности и
пути трансцендирования к преображенному и освобожденному миру, Божьему миру.
«И разве не то же делают все теории философские,
путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его к знанию того, что он давно знает и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»
Моровая полоса, идущая от 1825 до 1855 года, скоро совсем задвинется; человеческие слезы, заметенные полицией, пропадут, и будущие поколения не раз остановятся с недоумением перед гладко убитым пустырем, отыскивая пропавшие
пути мысли, которая в сущности не перерывалась.
Молодой человек быстро отвернулся. В нем шевельнулась досада. «Что это такое, — думал он, — или я в самом деле становлюсь болен и начинаю бредить?.. Чем я виноват и что мне за дело?.. Я не бросал спящей толпы, я не уходил от нее в чащу, и, наконец, не я и разбудил этого человека… Не я виновен, что
путь мысли труден, что они не понимают условных знаков на пути… Я сам родился где-то на глухом бездорожье и сам вынужден искать пути в глухой чаще…»
Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении: он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого
путем мысли, — и все эти искания и попытки, все обманули его.
Неточные совпадения
Левин знал брата и ход его
мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче было жить без веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся
путем той же
мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
И я удивлялся, что, несмотря на самое большое напряжение
мысли по этому
пути, мне всё-таки не открывается смысл жизни, смысл моих побуждений и стремлений.
Ему теперь ясно было, что хотя
мысли Метрова, может быть, и имеют значение, но и его
мысли также имеют значение;
мысли эти могут уясниться и привести к чему-нибудь, только когда каждый будет отдельно работать на избранном
пути, а из сообщения этих
мыслей ничего выйти не может.
Слезши с лошадей, дамы вошли к княгине; я был взволнован и поскакал в горы развеять
мысли, толпившиеся в голове моей. Росистый вечер дышал упоительной прохладой. Луна подымалась из-за темных вершин. Каждый шаг моей некованой лошади глухо раздавался в молчании ущелий; у водопада я напоил коня, жадно вдохнул в себя раза два свежий воздух южной ночи и пустился в обратный
путь. Я ехал через слободку. Огни начинали угасать в окнах; часовые на валу крепости и казаки на окрестных пикетах протяжно перекликались…
Теперь он действовал уже решительно и покойно, до мелочи зная все, что предстоит на чудном
пути. Каждое движение —
мысль, действие — грели его тонким наслаждением художественной работы. Его план сложился мгновенно и выпукло. Его понятия о жизни подверглись тому последнему набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном сиянии.