Христианское воззрение приучило к дуализму и
идеальным образам так сильно, что нас неприятно поражает все естественно здоровое; наш ум, свихнутый веками, гнушается голой красотой, дневным светом и требует сумерек и покрывала.
Несоответствие образа и подобия в человеке, или, точнее, его потенциальности и актуальности, наличности и заданности, именно и составляет своеобразие человека, который ипостасною своею свободою осуществляет в себе свой собственный
идеальный образ, погруженный в некую мэональность или неопределенность.
Идеальный образ, увеличенный расстоянием, оделся плотью и превратился в обыкновенную девушку, — к тому же бледную, похудевшую и постаревшую; только лицо ее, строгое и красивое, немножко подходило к прежней мечте.
Неточные совпадения
Не отрывал глаз от
образов, вздыхал и вообще выказывал признаки
идеальной страстности, совершенно несвойственной той среде, которая его произвела.
Воображение его было преисполнено чистыми, грандиозными
образами религии и истории, ум занят был соображением разных математических и физических истин, а в сердце горела
идеальная любовь к Мари, — все это придало какой-то весьма приятный оттенок и его наружности.
Я не говорю, чтоб отношения русского культурного человека к мужику, в том виде, в каком они выработались после крестьянской реформы, представляли нечто
идеальное, равно как не утверждаю и того, чтоб благодеяния, развиваемые русской культурой, были особенно ценны; но я не могу согласиться с одним: что приурочиваемое каким-то
образом к обычаям культурного человека свойство пользоваться трудом мужика, не пытаясь обсчитать его, должно предполагаться равносильным ниспровержению основ.
В Греции идея уже получает конечную форму и определение; человеческое начало выступает и выражает свободно идею в определенных прекрасных
образах и созданиях, то есть для себя бытие идеи, fur sich sein, в области
идеального созерцания и творчества.
Это был один из тех благороднейших и целомудренных сердцем людей, которые даже стыдятся предположить в другом человеке дурное, торопливо наряжают своих ближних во все добродетели, радуются чужому успеху, живут, таким
образом, постоянно в
идеальном мире, и при неудачах прежде всех обвиняют самих себя.