Неточные совпадения
После того, как он
был произведен в генералы и отправился на войну, солдаты его полка поднесли ему медаль в форме сердца с надписью: «Боже, храни тебя за твою к нам благодетель».
Я всегда чувствовал большое несоответствие между мной и стилем Браницких, хотя графиня Браницкая, светски умная и с большим шармом,
была со мной очень мила и тогда, когда я
был уже марксистом и приезжал
после споров с Луначарским.
Уже
после окончания моей книги я прочел книгу Roger Secrétain «Péguy, soldat de la vérité». Это интересная книга о Пеги. Поразило меня одно место о Пеги, которое могло бы
быть сказано вполне обо мне. Привожу дословно.
И многое, что
было в начале моего философского пути, я вновь осознал теперь,
после обогащения опыта мысли всей моей жизни.
В моем юношеском опыте, исчезнувшем
после обыска, я резко восставал против морали долга и защищал мораль сердечного влечения, то
есть в этом
был антикантианцем.
Я всегда
был и оставался человеком духовно рожденным
после веков просвещения, критики и революции.
После длительного тюремного заключения
был сослан в Сибирь, где умер от туберкулеза.
На следующий день
после ареста к нам приехал киевский генерал-губернатор генерал-адъютант Драгомиров, с которым у моих родителей
были довольно близкие отношения.
Поколение
после революции 1905 года уже не знало такого рода конфликтов, многое уже
было завоевано для духовной культуры.
Это произошло
после того, как
был низвержен и вытеснен из жизни весь верхний культурный слой, все творцы русского ренессанса оказались ни к чему ненужными и в лучшем случае к ним отнеслись с презрением.
Это
была эпоха творческого подъема поэзии и философии
после периода упадка.
На Печерске, в монастырях,
была православная церковная атмосфера, но от Печерска
после смерти бабушки наша семья отошла, и мы там редко бывали.
И это пережитое мгновение я не называю резким обращением, потому что до этого я не
был ни скептиком, ни материалистом, ни атеистом, ни агностиком, и
после этого у меня не
были сняты внутренние противоречия, не наступило полного внутреннего покоя и не перестала меня мучить сложная религиозная проблематика.
После ее приезда в Москву вот что произошло со мной: я лежал в своей комнате, на кровати, в состоянии полусна; я ясно видел комнату, в углу против меня
была икона и горела лампадка, я очень сосредоточенно смотрел в этот угол и вдруг под образом увидел вырисовавшееся лицо Минцловой, выражение лица ее
было ужасное, как бы одержимое темной силой; я очень сосредоточенно смотрел на нее и духовным усилием заставил это видение исчезнуть, страшное лицо растаяло.
В наступающем году начнется страшная мировая война, Россия потерпит поражение и
будет обрезана в своей территории,
после этого
будет революция.
Он сделал советскую карьеру,
был советским
послом в очень важном месте,
был народным комиссаром.
Так же свободны
были прения
после публичных докладов.
Через некоторое время
после арестов
был процесс Тактического центра.
После этого я
был освобожден.
Герцен
был разочарован в Западе
после революции 48 года, он оттолкнулся от мещанства Запада.
После героической войны процессы, происходящие в советской России, протекли не так, как можно
было надеяться.
— Извините меня: я, увидевши издали, как вы вошли в лавку, решился вас побеспокоить. Если вам
будет после свободно и по дороге мимо моего дома, так сделайте милость, зайдите на малость времени. Мне с вами нужно будет переговорить.
— Я не верю, не верю, что Петербургом снова командует Германия, как это
было после Первого марта при Александре Третьем, — бормотал Кумов, глядя на трубку.
Я повторяю: моя идея — это стать Ротшильдом, стать так же богатым, как Ротшильд; не просто богатым, а именно как Ротшильд. Для чего, зачем, какие я именно преследую цели — об этом
будет после. Сперва лишь докажу, что достижение моей цели обеспечено математически.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют
после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается,
после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не
буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело
после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
)Да если приезжий чиновник
будет спрашивать службу: довольны ли? — чтобы говорили: «Всем довольны, ваше благородие»; а который
будет недоволен, то ему
после дам такого неудовольствия…
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою
был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке.
После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом
был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?