Неточные совпадения
Особенное значение XIX в. определяется тем, что, после долгого безмыслия, русский народ, наконец, высказал себя в слове и
мысли и сделал это в очень тяжелой атмосфере отсутствия
свободы.
Он замечателен не оригинальностью
мысли, а оригинальностью своей чувствительности, своим стремлением к правде, к справедливости, к
свободе.
И не больше ли
свободы было на Западе, где боролись за
свободу и где впервые утвердились дорогие Хомякову
свобода совести и
мысли?
В своих стихах, поэтически очень посредственных, но очень интересных для
мысли Хомякова, он воскликнул: «Скажи им таинство
свободы», «Даруй им дар святой
свободы», им, т. е. Западу.
Он самый страстный и крайний защитник
свободы человека, какого только знает история человеческой
мысли.
В русской христианской
мысли XIX в. — в учении о
свободе Хомякова, в учении о Богочеловечестве Вл. Соловьева, во всем творчестве Достоевского, в его гениальной диалектике о
свободе, в замечательной антропологии Несмелова, в вере Н. Федорова в воскрешающую активность человека приоткрывалось что-то новое о человеке.
«Для „общечеловека“, для citoyen’a, — писал Михайловский, — для человека, вкусившего плодов общечеловеческого древа познания добра и зла, не может быть ничего соблазнительнее
свободы политики,
свободы совести, слова, устного и печатного,
свободы обмена
мыслей и пр.
Именно это и привело к большей
свободе русской
мысли.
Так же, как борьба за
свободу совести,
мысли, слова.
В Германии всегда был резкий дуализм между ее государством и милитаристическим и завоевательным духом и ее духовной культурой, огромной
свободой ее
мысли.
Бабушка сострадательна к ней: от одного этого можно умереть! А бывало, она уважала ее, гордилась ею, признавала за ней права на
свободу мыслей и действий, давала ей волю, верила ей! И все это пропало! Она обманула ее доверие и не устояла в своей гордости!
Неточные совпадения
Алексей Александрович выразил
мысль о том, что образование женщин обыкновенно смешивается с вопросом о
свободе женщин и только поэтому может считаться вредным.
Оставшись один и вспоминая разговоры этих холостяков, Левин еще раз спросил себя: есть ли у него в душе это чувство сожаления о своей
свободе, о котором они говорили? Он улыбнулся при этом вопросе. «
Свобода? Зачем
свобода? Счастие только в том, чтобы любить и желать, думать ее желаниями, ее
мыслями, то есть никакой
свободы, — вот это счастье!»
Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение.
Мысль о службе сливалась во мне с
мыслями о
свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ
мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей
свободы.
Одинцова ему нравилась: распространенные слухи о ней,
свобода и независимость ее
мыслей, ее несомненное расположение к нему — все, казалось, говорило в его пользу; но он скоро понял, что с ней «не добьешься толку», а отвернуться от нее он, к изумлению своему, не имел сил.