Неточные совпадения
Консерваторам, обращенным к
прошлому, XVII век представляется органическим веком
русской истории, которому они хотели бы подражать.
Но все же, по мнению Щапова, в силу реалистического склада
русского народа в
прошлом, у нас преобладало прикладное, механическое естествознание.
Мысли Чаадаева о
русской истории, о
прошлом России выражены с глубокой болью, это крик отчаяния человека, любящего свою родину.
Неактуализированность сил
русского народа в
прошлом, отсутствие величия в его истории делаются для Чаадаева залогом возможности великого будущего.
Перечисляя грехи
прошлого и призывая молиться и каяться, он произносит волнующие ныне слова: «Когда враждой упоены, вы звали чуждые дружины на гибель
русской стороны».
Руси не была профетической, она обращена к
прошлому и к культу святости у
русского народа.
В письме к Мишле, в котором Герцен защищает
русский народ, он пишет, что
прошлое русского народа темно, его настоящее ужасно, остается вера в будущее.
Вот слова, наиболее характеризующие К. Леонтьева: «Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей восходил на Синай, что эллины строили себе изящные Акрополи, римляне вели пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, или немецкий, или
русский буржуа в безобразной комической своей одежде благодушествовал бы „индивидуально“ и „коллективно“ на развалинах всего этого
прошлого величия?..
Русские прогрессисты-революционеры сомневались в оправданности прогресса, сомневались в том, что грядущие результаты прогресса могут искупить страдания и несправедливости
прошлого.
Это та же потенциальность, нераскрытость, которая вообще была свойственна
русскому народу в
прошлом.
Подобно тому, как христианские аскеты
прошлого думали, что нужно прежде всего бороться с личным грехом,
русские революционеры думали, что нужно прежде всего бороться с социальным грехом.
Русские мыслили о всех проблемах по существу, как бы стоя перед тайной бытия, западные же люди, отягченные своим
прошлым, мыслили о всех проблемах слишком в культурных отражениях, т. е. в
русской мысли было больше свежести и непосредственности.
На читателей этот маленький рассказ из недавнего
русского прошлого, может быть, произведет неприятное чувство; он как бы незакончен, — в нем нет удовлетворения любопытству: чем же дело разъяснилось?
Неточные совпадения
—
Прошлый раз вы говорили о
русском народе совершенно иначе.
Я только было похвалил юрты за отсутствие насекомых, как на
прошлой же станции столько увидел тараканов, сколько никогда не видал ни в какой
русской избе. Я не решился войти. Здесь то же самое, а я ночую! Но, кажется, тут не одни тараканы: ужели это от них я ворочаюсь с боку на бок?
Наиболее положительные черты
русского человека, обнаружившиеся в революции и войне, необыкновенная жертвенность, выносливость к страданию, дух коммюнотарности — есть черты христианские, выработанные христианством в
русском народе, т. е.
прошлым.
Русская политика относительно Польши давно уже стала историческим пережитком, она связана с далеким
прошлым и не дает возможности творить будущее.
В
прошлом полонизация и латинизация
русского народа была бы гибелью его духовной самобытности, его национального лика.