Неточные совпадения
Есть духовное содержание мира
идей, о котором нужно сказать, чтобы понять путь философа.
Но
есть определяющие
идеи, которые в той или иной форме присутствовали на протяжении всего моего философского пути.
В греческой философии не
было сколько-нибудь ясной
идеи личности.
Человек
есть также личность, и с личностью связана
идея человека, его призвание в мире.
Объективирование и гипостазирование универсальных
идей есть ложный путь преодолений субъективности, не
есть трансцендирование в подлинном смысле слова.
Бог не существует, как находящаяся надо мною объективная реальность, как объективация универсальной
идеи, Он существует, как экзистенциальная встреча; как трансцендирование, и в этой встрече Бог
есть личность.
Свобода личности
есть долг, исполнение призвания, реализация Божией
идеи о человеке, ответ на Божий призыв.
Иначе Бог не
есть личность, а отвлеченная
идея или сущность, бытие элеатов.
Бог не
есть отвлеченная
идея, не
есть отвлеченное бытие, выработанное категориями отвлеченной мысли.
Атеизм в сущности
был направлен против Бога как отвлеченного бытия, отвлеченной
идеи, отвлеченной сущности, и в нем
была своя правда.
Платоновский эрос, рожденный от богатства и бедности,
есть восхождение от множественного чувственного мира к единому миру
идей.
У М. Шелера
были интересные мысли о различии любви христианской и любви платонистической, любви, направленной на конкретную личность, и любви, направленной на
идею.
Это
есть преломление любви в безличном высшем и низшем мире, в безличном мире
идей и безличном мире страдания и тьмы.
Человек призван
быть царем земли и мира,
идее человека присуща царственность.
Отвлеченная
идея бытия, как царства неизменного порядка, отвлеченно-общего,
есть всегда порабощение свободного творческого духа человека.
Острое переживание проблемы теодицеи, как мы видим, например, у Достоевского в его диалектике о слезинке ребёнка и о возвращении билета на вход в мировую гармонию,
есть восстание против
идеи бытия, как царства универсально-общего, как мировой гармонии, подавляющей личное существование.
Правда лишь в персоналистической, драматической мистике и философии, и на своей вершине она должна
быть символикой жизни и духовного пути, а не системой понятий и
идей, восходящих до верховной
идеи бытия.
Атеизм, не вульгарно-злобный, а высокий, страдальческий атеизм
был диалектическим моментом в богопознании, он имел положительную миссию, в нем совершалось очищение
идеи Бога от ложного социоморфизма, от человеческой бесчеловечности, объективированной и перенесенной в трансцендентную сферу.
Фейербах
был прав не в отношении к Богу, а в отношении
идеи Бога.
Идея гармонии целого, миропорядка и
есть источник рабства человека, это и
есть власть объективации над человеческим существованием.
Мировая гармония
есть лживая и порабощающая
идея, от нее нужно освободиться во имя достоинства личности.
Освобождение от рабства
есть освобождение от давящей
идеи мирового порядка, который
есть порождение объективации, т. е. падшести.
Идея всеединства, соблазняющая философский разум,
есть абстрактная
идея о Боге, она
есть порождение объективирующей мысли.
Самая
идея единства
есть ложная и по последствиям порабощающая, она противоположна персонализму.
Идея всеединства
есть лишь другая форма
идеи абсолютного и подлежит той же критике.
Рабство религиозное, рабство у Бога и рабство у церкви, т. е. у рабской
идеи Бога и рабской
идеи церкви,
была самой тяжелой формой рабства человека и одним из источников рабства человека.
В основании организации общества должна
была бы
быть положена
идея целостного человека, а не целостного общества.
Но я бы сказал, что общественное явление
есть не
идея и не дух; а объективация
идеи и духа.
У Карлейля
были очень глубокие
идеи об одежде (Sartor Resartus).
Тип фарисея
есть тип человека, у которого преданность закону добра и чистоты, возвышенной
идее превратилась в эгоцентрическое самоутверждение и самодовольство.
Возвышенный идеальный эгоцентризм
есть всегда идолотворение и ложное отношение к
идеям, подменяющее отношение к живому Богу.
Существует порабощающая диалектика
идей в человеческом существовании, это
есть диалектика экзистенциальная, а не логическая.
Идея суверенитета во всех формах
есть рабство человека.
Идея суверенитета
есть иллюзия, порожденная объективированным миром, который
есть мир рабства.
Но они оставались в кругу либеральных
идей, не имеющих динамической силы, и
были связаны с буржуазными привилегиями.
Мы увидим, что самая
идея нации и национальности
есть продукт рационализации.
Нация же не
есть люди, нация
есть принцип, господствующий над людьми,
есть правящая
идея.
Буржуа может
быть аскетом и совсем не думать о личных наслаждениях и удобствах жизни, он может
быть человеком
идеи.
Те, которые готовили революцию,
были героическими людьми, способными на жертвы и отдачу своей жизни
идее.
Коллективизм
есть всегда одержимость ложной
идеей отвлеченного единства и тоталитаризма.
Идея равенства может иметь в известный момент практически полезное значение,
быть борьбой за освобождение и достоинство человека.
Марксистский пролетариат не
есть эмпирическая реальность, это
идея и миф, созданные интеллигенцией.
Но у самого Платона этот путь восхождения
есть переход от чувственного мира к миру
идей.
Искусство не
есть отражение мира
идей в чувственном мире, как думала идеалистическая философия.
Красота
есть прорыв, она дается духовной борьбой, но это прорыв не к вечному, неподвижному миру
идей, а к миру преображенному, который достигается человеческим творчеством, к миру небывшему, не к «бытию», а к свободе.
Романтизм в своих исканиях
есть борьба за освобождение субъекта, освобождение человека от власти закованности в конечных формах объективированного мира, от власти интеллектуализма, приковывающего к ложной
идее объективного бытия, к общему.
Дух не
есть отвлеченная
идея, не
есть универсалии.
Не только каждый человек, но и собака, кошка, букашка
есть более экзистенциальная ценность, чем отвлеченная
идея, чем общеуниверсальное.
Отождествление церкви с Царством Божиим, исторической
идеи церкви с эсхатологической
идеей Царства Божия, идущее от Бл. Августина,
есть также одно из порождений иллюзии объективированного сознания.
Это
была иллюзия, хотя и имеющая связь с глубокой темой H. Федоров хотел победить смерть, обратить время, изменить прошлое путем «общего дела» активного воскрешения Это
была великая и христианская
идея, но она не
была достаточно связана с проблемой личности и свободы, с проблемой победы сознания над объективацией.
Неточные совпадения
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец, в котором, по
идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «фаланга», то
есть ячейка коммунистического общества будущего.]
Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании
идеи прямолинейности с
идеей всеобщего осчастливления
была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого;
идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности:
идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма
есть действие; тот, в чьей голове родилось больше
идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Писец оглядел его, впрочем без всякого любопытства. Это
был какой-то особенно взъерошенный человек с неподвижною
идеей во взгляде.
В коридоре
было темно; они стояли возле лампы. С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то
идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.