Неточные совпадения
Когда я говорю, что первичным является бытие,
то я говорю не о
том бытии, которое уже рационализовано и выработано категориями разума, как
то мы видим в старой онтологии, а о первожизни, предшествующей всякой рационализации, о бытии еще темном, хотя темность эта не означает ничего
злого.
Центральное значение этики в философском понимании связано с
тем, что она имеет дело с грехом, с возникновением добра и
зла, с возникновением различения и оценки.
Высшая ценность лежит по
ту сторону добра и
зла.
Парадоксальность проблематики тут в
том, что «добро» подвергается сомнению, т. е. подвергается сомнению, есть ли «добро» добро, не есть ли оно
зло.
Но это есть оценка «добра» и различение его от
того, что я этому «добру» противопоставляю, что «по
ту сторону» этого «добра» и этого «
зла».
Если
то, что «по
ту сторону добра и
зла», я ставлю выше
того, что «по сю сторону добра и
зла»,
то я различаю «высшее» и «низшее», я осуждаю, оцениваю, противополагаю.
«По
ту сторону добра и
зла» у него все-таки открывается высшая мораль.
А когда у него «по
ту сторону» оказывается наше посюстороннее
зло, напр.
И
тот готтентот, который на вопрос, что такое добро и что такое
зло, ответил: «Добро, когда я украду чужую жену,
зло же, когда у меня украдут жену», совсем не находился по
ту сторону добра и
зла, по
ту сторону различения и оценки.
Старое добро заменяется новым добром, ценности переоцениваются, но никакой переворот по отношению к добру не ставит по
ту сторону добра и
зла.
«По
ту сторону добра и
зла» не должно быть никакого «добра» и никакого «
зла».
Все, что «по сю сторону добра и
зла», — символично, реалистично лишь
то, что «по
ту сторону добра и
зла».
Вместе с
тем свобода может вести человека путем
зла, свобода носит не морально-юридический и педагогический характер, а характер трагический.
Именно трагическое ведет в глубину и в высоту, по
ту сторону добра и
зла в нормативном смысле.
«Трагическое» не есть ни «добро», ни «
зло» в
том смысле, как их обычно утверждает этика.
Если бы был доказан социальный генезис различения между добром и
злом,
то этим нисколько не решался бы и даже не затрагивался бы вопрос об этической оценке.
И борьбу с Творцом ведет не только
тот, кто
злом искажает образ твари, но и
тот, кто мучится
злом сотворенного мира.
Если есть различение добра и
зла, если есть
зло,
то неизбежно оправдание Бога, ибо оправдание Бога и есть решение вопроса о происхождении
зла.
Если бы не было различения добра и
зла, не было бы
зла,
то никогда бы не возникла ни проблема теодицеи, ни проблема этики.
Злые ненавидят Бога за
то, что он мешает им творить
зло, добрые готовы ненавидеть Бога за
то, что он не мешает
злым творить
зло, что он допустил существование
зла.
Можно не соглашаться с взглядами Маркиона, [См. лучшую из книг Гарнака «Marcion».] гностиков, манихеев, но нельзя не отнестись с уважением к
тому, что их так мучила проблема
зла.
Трагедия и люди трагедии находятся по
ту сторону добра и
зла.
Трагедия и есть прорыв по
ту сторону добра и
зла.
Парадоксальность, трагичность, сложность нравственной жизни заключается в
том, что плохи бывают не только
зло и
злые, плохи бывают и добро и добрые.
Благодать же исходит от Бога, а не от человека и не означает обращения человека к Богу, победу самого человека над
злом и
тьмой, не есть ответ человека Богу.
Но проблема этики не может быть даже поставлена, если не признавать, что возникло различение между добром и
злом, и возникновению этого различения предшествует состояние бытия «по
ту сторону добра и
зла», или «до добра и
зла».
Царство Божье мыслится как лежащее «по
ту сторону добра и
зла».
Когда торжествуют «добрые»,
то они уничтожают «
злых», в пределе отсылают их в ад.
Но срывание с древа познания добра и
зла означает жизненный опыт
злой и безбожный, опыт возврата человека к
теме небытия, отказ творчески ответить на Божий зов, противление самому миротворению.
«По
ту сторону добра и
зла», т. е. в райской жизни, не должно быть нашего «добра», но не должно быть и нашего «
зла».
Между
тем как у Ницше это
зло остается.
Не может быть блаженства в «добре», блаженство может быть лишь «по
ту сторону добра и
зла».
Этика с обеих сторон, в начале и в конце, упирается в сферу, лежащую «по
ту сторону добра и
зла», в жизнь райскую и в жизнь Царства Божьего, в досознательное и сверхсознательное состояние.
И наиболее трудный вопрос есть вопрос о
том, что есть «добро» до различения добра и
зла и что есть «добро» по
ту сторону различения добра и
зла?
Если дьявол целиком подчинен Богу и является орудием Божьего Промысла, если Бог пользуется дьяволом в своих благих целях,
то, в сущности,
зла не существует.
Пролог на небе в «Фаусте», мотив которого заимствован из книги Иова, говорит о
том, что Бог сам допустил
зло для испытания, для благих целей.
Но отсюда неотвратимо вытекает
тот вывод, что
зло нужно для целей добра.
Парадокс
зла заключается в
том, что или
зло находится в руке Божьей и зависит от Бога, и тогда оно нужно для целей добра, или
зло не зависит от Бога и Бог бессилен перед
злом, и тогда добро не есть окончательная онтологическая сила.
Парадокс этот коренится в
том, что мы тут мыслим в категориях добра и
зла, т. е. в категориях, порожденных грехопадением, о божественном бытии, лежащем по
ту сторону добра и
зла.
И никак человек не может прорваться в рай, по
ту сторону мучительного различения добра и
зла и страдания, с этим связанного.
Мы становимся
то рабами
зла,
то рабами добра.
Этическая трагедия прежде всего заключается, в
том, что «добро» не может победить «
зла».
Абсолютная оригинальность христианства прежде всего заключается в
том, что для него солнце одинаково восходит над добрыми и
злыми, что первые будут последними, а последние первыми, что закон добра не считается спасительным, т. е. добро становится проблематическим.
Что Бог находится «по
ту сторону добра и
зла», это самоочевидно, ибо по сю сторону добра и
зла находится наш падший мир, а никак не Бог.
Поразительно, что в XIX и XX веках человек позволил убедить себя в
том, что он получил свою нравственную жизнь, свое различение между добром и
злом, свою ценность целиком от общества.
Психология христианская тоже видит в человеке бездну
тьмы, греха и
зла, но она понимает источник этого и потому не отрицает образа и подобия Божьего в человеке.
Главная оригинальность Фрейда в
том, что он открывает и
злую роль сознания, в частности сознания нравственного.
Источник трагизма тут в
том, что добро, закон добра совершенно бессильны преодолеть
зло, победить источник
зла.
И вместе с
тем этика закона есть вечное начало, которое признает и христианский мир, ибо в нем грех и
зло не побеждены.
Лютер пламенно восстал против закона в христианстве, против законнической этики и пытался стать по
ту сторону добра и
зла. [Л. Шестов видит сходство в деле Лютера и Ницше.]
Неточные совпадения
А есть еще губитель-тать // Четвертый,
злей татарина, // Так
тот и не поделится, // Все слопает один!
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать
тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во
зло бесчеловечно.
Стародум. Дурное расположение людей, не достойных почтения, не должно быть огорчительно. Знай, что
зла никогда не желают
тем, кого презирают; а обыкновенно желают
зла тем, кто имеет право презирать. Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.
Софья. Все мое старание употреблю заслужить доброе мнение людей достойных. Да как мне избежать, чтоб
те, которые увидят, как от них я удаляюсь, не стали на меня злобиться? Не можно ль, дядюшка, найти такое средство, чтоб мне никто на свете
зла не пожелал?
Громада разошлась спокойно, но бригадир крепко задумался. Видит и сам, что Аленка всему
злу заводчица, а расстаться с ней не может. Послал за батюшкой, думая в беседе с ним найти утешение, но
тот еще больше обеспокоил, рассказавши историю об Ахаве и Иезавели.