Человек не свободен, когда Бог определил свое отношение к нему как
Творец мира, но он свободен, когда Бог определил свое отношение к нему, посылая ему благодать.
Неточные совпадения
И борьбу с
Творцом ведет не только тот, кто злом искажает образ твари, но и тот, кто мучится злом сотворенного
мира.
Обычное теологическое понятие о свободе нисколько не снимает с
Творца ответственности за зло и муку
мира.
Творение
мира Богом-Творцом есть уже вторичный акт.
Свобода не детерминирована Богом-Творцом, она в том ничто, из которого Бог сотворил
мир.
Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным
миром, но Он не властен над небытием, над несотворенной свободой, и она непроницаема для Него.
Бог является не в аспекте
Творца, творческой силы, а в аспекте Искупителя и Спасителя, в аспекте Бога страдающего и на себя принимающего грехи
мира.
Но факт существования зла, за которое возлагается ответственность не на
Творца, а на тварь, делает непонятным такое унижение тварного
мира!
Ответственность за зло возвышает, а не унижает тварный
мир и человека, ибо приписывает ему огромную силу свободы, способной восстать на
Творца, отделиться от него и создать собственный безбожный
мир, создать ад.
Понятие
Творца и твари — символы, взятые из нашего
мира.
Но в нашем
мире, когда
творец творит какое-нибудь произведение, то оно носит имя этого
творца, на нем запечатлена идея этого
творца и в него переходит энергия
творца.
Искупление есть прежде всего примирение человека с Богом и
Творцом, т. е. победа над атеизмом, над естественным отрицанием Бога из-за зла и мук
мира.
Творчество в
мире потому только и возможно, что
мир сотворен, что есть
Творец.
Оно предполагает не только свободу, изначальную, меоническую, несотворенную свободу человека, оно предполагает также дары, данные человеку-творцу Богом-Творцом, предполагает
мир как арену творчества.
Вероятно, в
мире были и есть оставшиеся невыраженными
творцы, у которых был внутренний огонь и внутренний творческий акт, но не реализовалось, не создалось продуктов.
Творец и великий
творец может быть гулякой праздным, может быть ничтожнейшим из детей ничтожных
мира.
Образ человека-творца, осуществляющего свое призвание в
мире и реализующего данные ему от Бога дары во имя служения Богу, есть идеальный образ человека, целостный и не раздробленный.
Блажен, кто прост и чист душою, // Чей дух молитве не закрыт, // Кто вместе с юною землею //
Творца миров благодарит, // Но мыслью, вечно восходящей, // Не в жизни ищет идеал, // И кто души своей любящей // Упорно к ней не приковал!
Ларион отвергал сатану, а надо было принять его, жития святых заставили — без сатаны непонятно падение человека. Ларион видел бога единым
творцом мира, всесильным и непобедимым, — а откуда же тогда безобразное? По житиям святых выходило, что мастер всего безобразного и есть сатана. Я и принял его в такой должности: бог создает вишню, сатана — лопух, бог — жаворонка, сатана — сову.
Неточные совпадения
Сама же история добавит только, что это те же люди, которые в одном углу
мира подали голос к уничтожению торговли черными, а в другом учили алеутов и курильцев жить и молиться — и вот они же создали, выдумали Сибирь, населили и просветили ее и теперь хотят возвратить
Творцу плод от брошенного Им зерна.
Народ выражает свое призвание в
мире в своих великих
творцах, а не в безликой коллективности.
Учение о Софии утверждает начало божественной премудрости в тварном
мире, в космосе и человечестве, оно не допускает абсолютного разрыва между
Творцом и творением.
Творец этого
мира не может быть добрым, потому что
мир полон страданий, страданий невинных.
Для него идея Бога очень напоминала злого Бога-творца
мира Маркиона [См.: A. Harnack.