Неточные совпадения
Ответственность за зло возвышает, а не унижает тварный мир и
человека, ибо приписывает ему огромную силу свободы, способной восстать на
Творца, отделиться от него и создать собственный безбожный мир, создать ад.
В плане вторичном, где есть
Творец и тварность, Бог и
человек, несотворенную свободу можно мыслить вне Бога.
Самое непонятное в понятии тварности есть то, что при его помощи хотят
человека отделить пропастью от
Творца и вместе с тем признать его ничтожным и целиком поставить в зависимость от
Творца.
Бог-Творец сотворил
человека по своему образу и подобию, т. е.
творцом, и призвал его к свободному творчеству, а не к формальному повиновению своей силе.
И творческий подвиг
человека есть исполнение сокровенной воли
Творца, который и требует свободного творческого акта.
Творить же он должен сообразно идее
человека, по призванию, сообщенному ему
Творцом.
Человек не свободен, если он есть лишь явление Бога, лишь частица Божества, и
человек не свободен, если он наделен свободой Богом-Творцом и ничего божественного в себе не заключает, и он не свободен, если зло проистекает от злого бога, от материи, в зависимость от которой он попадает.
Человек не свободен, когда Бог определил свое отношение к нему как
Творец мира, но он свободен, когда Бог определил свое отношение к нему, посылая ему благодать.
Но в невинной райской жизни, в которой
человек питался с древа жизни и не подходил к древу познания, отношение между
Творцом и творением раскрывалось в аспекте Бога-Отца.
Человек, как свободное существо, есть не только воплотитель законов добра, но и
творец новых ценностей.
Как существо свободное, как свободный дух,
человек призван быть
творцом новых ценностей.
Вечным и непревзойдённым является лишь иудео-христианское учение о
человеке как о существе, сотворенном Богом и носящем образ и подобие
Творца, но и оно не раскрыло полностью и до конца учение о
человеке и не сделало всех выводов из учения христологического, осталось более ветхозаветным, чем новозаветным.
Антропология христианская должна раскрыться как учение о человеке-творце, носящем образ и подобие
Творца мира.
В основе христианской антропологии лежат две идеи: 1)
человек есть образ и подобие Бога-Творца и 2) Бог вочеловечился, Сын Божий явился нам как богочеловек.
Как образ и подобие
Творца,
человек сам есть
творец и призван к творчеству, к творческому соучастию в деле
Творца.
Поэтому психология, открывая в
человеке бездну тьмы, противоречие и муку, должна также открывать в
человеке образ и подобие Божье и
творца ценностей.
Законническая, социально обыденная этика дает преобладание отношению к иерархическому чину, к носителю власти, к иерарху церкви, к монарху, к главе семьи, к начальнику над отношением к
человеку, к человеческому качеству, к
творцу, к доброму
человеку, к таланту, к ученому и поэту.
Искупление есть прежде всего примирение
человека с Богом и
Творцом, т. е. победа над атеизмом, над естественным отрицанием Бога из-за зла и мук мира.
Из жалости и сострадания к твари
человек может отвергнуть
Творца.
И
человек, сотворенный
Творцом и по его образу и подобию, есть также
творец и призван к творчеству.
Оно предполагает не только свободу, изначальную, меоническую, несотворенную свободу
человека, оно предполагает также дары, данные человеку-творцу Богом-Творцом, предполагает мир как арену творчества.
И
человек, как
творец, сотворен гениальным существом.
Гениальность
человека отображает в нем образ Бога-Творца.
Человек — изобретатель и
творец.
И
человек —
творец потому только, что он есть дух.
Она свидетельствует о том, что полнота богочеловеческой истины не была вмещена христианским человечеством, что
человеку трудно соединить любовь к Богу с любовью к
человеку, любовь к
Творцу с любовью к твари.
Абсолютное право собственности принадлежит только Богу,
Творцу мира и
человека, но никак не твари.
Образ человека-творца, осуществляющего свое призвание в мире и реализующего данные ему от Бога дары во имя служения Богу, есть идеальный образ
человека, целостный и не раздробленный.
Творческое призвание
человека может осуществляться в разных сферах и в разных профессиях и специальностях, но самый образ человека-творца не есть образ профессиональный, не есть образ ученого или артиста, политика или инженера.
Это есть борьба не за свои эгоистические интересы, а за идеальный образ человека-творца.
Неточные совпадения
Здесь, именно здесь подражает Богу
человек: Бог предоставил себе дело творенья, как высшее наслажденье, и требует от
человека также, чтобы он был
творцом благоденствия и стройного теченья дел.
— Совершенно правильно, — отвечал он и, желая смутить, запугать ее, говорил тоном философа, привыкшего мыслить безжалостно. — Гуманизм и борьба — понятия взаимно исключающие друг друга. Вполне правильное представление о классовой борьбе имели только Разин и Пугачев,
творцы «безжалостного и беспощадного русского бунта». Из наших интеллигентов только один Нечаев понимал, чего требует революция от
человека.
— Наши отцы слишком усердно занимались решением вопросов материального характера, совершенно игнорируя загадки духовной жизни. Политика — область самоуверенности, притупляющей наиболее глубокие чувства
людей. Политик — это ограниченный
человек, он считает тревоги духа чем-то вроде накожной болезни. Все эти народники, марксисты —
люди ремесла, а жизнь требует художников,
творцов…
«Я слишком увлекся наблюдением и ослабил свою волю к действию. К чему, в общем и глубоком смысле, можно свести основное действие
человека,
творца истории? К самоутверждению, к обороне против созданных им идей, к свободе толкования смысла “фактов”».
Сама же история добавит только, что это те же
люди, которые в одном углу мира подали голос к уничтожению торговли черными, а в другом учили алеутов и курильцев жить и молиться — и вот они же создали, выдумали Сибирь, населили и просветили ее и теперь хотят возвратить
Творцу плод от брошенного Им зерна.